Другое дело, что популярности и обаянию имени Батори нанес непоправимый ущерб процесс 1611 года в Битчанском замке.
Скоротечный, предельно жестокий и недостаточно корректный в форме обвинения суд происходил над Елизаветой Батори. В истории имя этой дамы связывается с запредельной жестокостью, садизмом. Ее считают самой кровожадной серийной убийцей среди женщин. Славе этой женщины «позавидовал» бы сам Влад Цепеш.
Елизавете Батори приписываются убийства до 650 девушек, совершенных с особой жестокостью, пытки, прием кровавых ванн, колдовство и пр. Но существует и другая версия: Елизавета Батори пала жертвой заговора, организованного палатином Венгрии Дьердем Турзо, стремившимся прибрать к рукам богатства Батори, и католическим духовенством (семья ее мужа поддерживала протестантов). Попробуем остановиться на этой версии несколько изменив мотивы.
Елизавета Батори родилась в 1560 году и приходилась племянницей королю Польскому и Великому князю Литовскому Стефану. В 11 лет была обручена с Ференцем Надашди, за которого и вышла замуж в 15 лет. Скандальная история о рождении ребенка от слуги до замужества относится, скорее, к многочисленным легендам о графине, в которых она кроме образа кровожадного монстра приобретает также черты сексуально распущенной женщины.
Ференц Надашди был одним из ярких представителей протестантского движения в Венгрии, талантливым военачальником и человеком крайне жестоким. В 1604 Ференц Надашди скончался, оставив Елизавету вдовой с 5 детьми.
В 1610 имперского двора достигли слухи о безжалостных убийствах в резиденции Елизаветы, Чахтицком замке. 29 декабря палатин Венгрии Дьердь Турзо во главе вооруженного отряда ворвался в замок и арестовал Елизавету и ее приближенных слуг. Здесь сразу появляется первое несоответствие в показаниях свидетелей: утверждается, что графиню застали за пытками и в то же время сообщается, что она пыталась бежать, в ее упакованных вещах нашли орудия пыток, коими названы ножницы, иглы, утюг.
Обвиняемых доставили в резиденцию Турзо-Битчанский замок, и уже 2 января состоялся суд. Расстояние между Чахтицами и Битчей - 90 км по прямой, соответственно, на само следствие много времени не ушло. 6 января слуги графини были поспешно казнены самым жестоким способом - женщинам отрывали пальцы, после чего они были сожжены, слуге Фицко отрубили голову и бросили в костер.
Подготовка к казни происходила еще до вынесения приговора, а «сотрудничавших со следствием» слуг подвергали всевозможным пыткам, в результате чего показания о зверствах графини обрастают массой подробностей, но совершенно противоречат друг другу в деталях. Следствие проводили приближенные к Турзо люди. И вот парадокс, зачастую подсудимые не понимали задаваемых вопросов, все слуги говорили на одном из словацких диалектов, а судьи вели дело на венгерском, при том, что свой двор Турзо просто заставлял говорить на словацком. Тем не менее сама графиня так и не была осуждена, ее просто держали под арестом в Чахтицком замке до самой ее смерти в 1614.
Достоверность самих протоколов также не вызывает полного доверия, они «неожиданно» исчезли итак же неожиданно «появились» спустя почти 45 лет.
Несомненно Турзо был злым гением Батори. Однако версия о попытке завладеть богатствами Батори не выдерживает критики. Турзо всеми способами старался не допустить осуждения Елизаветы. Более того, он дважды отказывал императору, требовавшему расправы. В случае если бы суд все-таки состоялся, не менее трети имущества графини отошли в казну, а для самого Турзо открылись бы хорошие перспективы для завладения не только оставшейся частью. Но у графини был наследник, сын прославленного командующего, и ему переходили богатства родителей, поэтому, не желая скандального суда, Турзо, можно сказать, действовал в ущерб собственному финансовому интересу.
Происками иезуитов против протестантов это дело также объяснить трудно. Ференц Надашди был ярым протестантом, хотя и весьма лояльным Габсбургам, но его жена никак не подходила на роль лидера протестантского движения.
Но все же теория заговора имеет право на существование, если предположить и другие мотивы. Заговор мог иметь место, но не против графини, а против всего семейства Батори.
В 16 и начале 17 века многочисленные представители клана Батори были большой головной болью для Габсбургов. При всяком удобном случае они, владея огромными финансовыми и человеческими ресурсами, оказывались в авангарде всех антигабсбургских выступлений.
Авторитет Батори в среде венгерского дворянства вырос еще более после избрания на престол Речи Посполитой представителя этого рода. В Трансильвании Батори вообще проводили самостоятельную внешнюю политику и были в большей мере ориентированы на Турцию. Амбиции Батори простирались не только на придунайские княжества (Валахию и Молдавию), но и на саму Венгрию. Таким образом, наиболее заинтересованной стороной в дискредитации всего семейства Батори был в первую очередь императорский двор и прогабсбургская партия.
Наиболее серьезным представителем этой партии был Дьердь (Георгий) Турзо. Он не мог сравниться с Батори ни древностью рода, ни благородством происхождения, т.к. предки Турзо сделали состояние на торговле медью. Но отказать в личной храбрости, энергии и предприимчивости Дьердю Турзо было нельзя.
Оказалось, что уловка с неосуждением графини более выгодна именно ему. Дело повернулось так, что он оказался защитником детей прославленного Надашди, но в то же время человеком, приговорившим злодейку Батори. Таким образом Елизавета Батори рассматривалась только как представительница рода Батори и ни в коем случае как вдова своего мужа.
Следует отметить и еще один немаловажный момент: в попытках дискредитировать род Батори было обращено внимание на одну, немедленно приобретшую некоторый демонический оттенок черту, - эпилепсия была заболеванием очень частым в этой семье, можно даже сказать, наследственным. В результате процесс над слугами графини стал немедленно обрастать слухами и домыслами. Только в ходе краткого разбирательства дела стали поговаривать о том, что среди замученных девушек оказались и некая дочь чиновника и несколько дворянок.
Обаяние имени Батори таяло на глазах, дворянство перестало испытывать симпатии к представителям фамилии, склонным к буйствам, припадкам, за которыми тянулся шлейф преступлений. В то же время олицетворением справедливости и сословной солидарности выглядел Дьердь Турзо. Таким образом цели партии Габсбургов были полностью достигнуты.
