Они поделились своими взглядами на прошлое, настоящее и будущее литовско-российских отношений.
В своем заключительном слове Робер ван Уоррен, директор Центра развития демократических исследований имени Андрея Сахарова при Университете Витаутаса Великого, отметил, что соседство с Россией "похоже на трудный брак, который нельзя расторгнуть":"Это соседство требует тщательно разработанной и продуманной политики в отношении России и беспристрастного подхода. Откровенно говоря, это вопрос выживания".
****
Когда поздней весной нас попросили организовать эту конференцию, нам казалась, что эта миссия невыполнима. Учитывая, что у нас в распоряжении было менее шести месяцев, отсутствовал бюджет, и мы понимали, что к октябрю страна, вероятно, окажется в середине четвертой ковидной волны, взять на себя такую ответственность было чистым безумием.
Может быть, и было, но мы чувствовали, что должны сделать всё, что в наших силах.
На то было несколько причин.
Во-первых, оккупация Литвы и её последующая аннексия оказали на страну разрушительное воздействие, которое будет ощущаться ещё многими поколениями. Пятьдесят лет тоталитаризма, массовые депортации в 1940-х годах, истребление еврейской общины Литвы, последствия пятидесяти лет слежки друг за другом – это проблемы, которые продолжают терзать нас и сегодня.
Во-вторых, необходимо помнить и подчеркивать тот факт, что Россия в момент краткосрочного всплеска демократии признала свою роль во всех этих проблемах, невзирая на все оговорки. Ведь этот факт также свидетельствует о том, что была другая Россия или, по крайней мере, надежда на другую Россию.
В-третьих, каковы бы ни были ваши политические взгляды и надежды на будущее, невозможно притворяться, что России не существует; неоспоримым фактом жизни является то, что Россия соседствует с Литвой – даже если на данный момент только с одной стороны, со стороны Калининградской области, бывшей Пруссии, и всегда будет соседом. Это похоже на трудный брак, который нельзя расторгнуть: вы связаны вместе в плохие и, надеюсь, когда-нибудь в хорошие времена. Это соседство требует тщательно разработанной и продуманной политики в отношении России и беспристрастного подхода. Откровенно говоря, это вопрос выживания.
Я всегда расстраиваюсь, когда люди приравнивают Россию к Путину или утверждают, что русский – это язык Путина. Это вздор. Для меня русский – это язык Андрея Сахарова, тех, кто сейчас томится в российском ГУЛАГе, и тех, кто был приговорён к срокам лишения свободы, которых мы не видели со времен Сталина. Мы не должны отдавать русский язык Путину и его приспешникам; их язык – это язык воров, преступной России, а не русский язык великих писателей, таких как Чехов и Гоголь, или современных авторов, таких как Шишкин и Сорокин.
Россия – это не Путин, и Путин — это не Россия.
Путин – это аномалия, угроза для всех и, прежде всего, для российского населения, у которого никогда не было возможности испытать настоящую демократию, за исключением первых дней 1990-х годов, когда структуры КГБ уже активно занимались захватом России и подготовкой к возобновлению подчинения страны их правлению. Мы чувствуем угрозу со стороны нынешнего российского руководства, но представьте, что вы свободомыслящий и демократически ориентированный россиянин, живущий сейчас в путинской России, – тогда понятие "угроза" приобретает совершенно иной смысл.
Поэтому я убеждён, что мы должны были организовать эту конференцию, несмотря на все неблагоприятные условия. Потому что, на мой взгляд, нам всегда нужно помнить, что есть и другая Россия, Россия, которая нуждается в нашей поддержке, и Россия, с которой мы можем и должны взаимодействовать, хотя бы потому, что у нас нет другого выбора. Но также и потому – и в этом смысл моего личного существования – что другая Россия заслуживает нашей солидарности.
