Об этом в интервью информационному агентству ELTA заявил министр обороны Украины Алексей Резников, встречавшийся на этой неделе с министром обороны Литвы Арвидасом Анушаускасом в украинском Харькове.
"Время для нас очень важно для подготовки к контрнаступлению. Более того – это время работает на нас, потому что, как видим, чем дальше, тем больше ускоряются центробежные процессы внутри российского режима", - сказал А. Резников.
С другой стороны, по его словам, по данным украинской разведки, руководство российского режима готово мобилизовать и принести в жертву пусть и три миллиона человек.
А. Резников отверг критику, звучавшую в западных СМИ, а иногда и со стороны самих украинских военных, относительно категорического намерения военно-политического руководства продолжать оборону Бахмута, поскольку несомые там украинской армией потери могут даже подорвать способность Украины начать контрнаступление.
А. Резников утверждает, что российские потери там несоизмеримо больше и просто "колоссальные". По словам министра, в одном лишь Бахмуте Россия ежедневно теряет убитыми и ранеными около полутысячи солдат.
"Бахмут позволяет нам нашими меньшими силами сдерживать там значительно более крупные силы противника, параллельно уничтожая, перемалывая его наступательные ресурсы и потенциал. Это очень важно в контексте всего театра военных действий.
Россияне эту тактику "ползучего" наступления там применяют уже более полугода и несут там колоссальные потери. Это означает, что если бы не те потери, то весь свой потенциал на другой оборонительной линии или на передовой они могли бы использовать против нас. В каком-то менее укрепленном и защищенном месте. И теперь ежедневно мы наносим им огромный урон и удерживаем, по сути, взаперти", – сказал министр обороны Украины.
Он также повторил твердую позицию украинского высшего руководства о том, что с нынешним руководством России не может быть никаких переговоров, пока ее войска находятся на территории Украины, кроме того, диалог с преступниками невозможен.
А. Резников также заявил, что эту войну вообще не удастся "заморозить" никакими "переговорами", потому что это – глобальное столкновение. С другой стороны, по его словам, ему понятно желание некоторых западных лидеров не вызывать у своих граждан слишком завышенных ожиданий и веры в скорую победу – отсюда их более осторожное и сдержанное отношение к заявлениям о победоносных целях Украины. Тем не менее, контрнаступление, по словам украинского министра, обязательно произойдет "в нужный момент".
- Один только Харьковский военный госпиталь, который мы только что посетили, с начала вторжения принял более 64 тыс. раненых. Поэтому жизненно важный вопрос – как удается компенсировать ущерб, потери, понесенные украинскими войсками? Не только в живой силе, но и в вооружении и боеприпасах?
– С началом вторжения, после введения военного положения, была объявлена и мобилизация. Генштаб армии, разумеется, утвердил и план мобилизации. С учетом сегодняшней ситуации, этот план, принятый к исполнению еще в феврале прошлого года, определенно не завершен и тем более не превышен. Мы его еще до конца даже не выполнили. У нас нет необходимости объявлять новую мобилизацию.
Так что, Генштаб с компенсацией потерь, которые мы, к сожалению, несем, продолжает справляться в спокойном, постепенном темпе, и нехватку живой силы мы, конечно, не испытываем. Но другой момент, который вы совершенно справедливо упомянули – ту живую силу нужно вооружить. И, конечно же, очень хочется ее вооружить современным оружием.
Не менее важно и обучение людей, их подготовка. В самом начале основной, самый большой удар приняла и выдержала регулярная армия. Люди, которые уже служили в армии и имели соответствующий опыт. К ним присоединились ветераны начала российско-украинской войны, те, кто служил и воевал с 2014 года. Таким образом, первым волнам вторжения противостояли прежде всего те, кто уже служил и воевал. Но сейчас, естественно, силы обороны и безопасности страны комплектуются людьми, которых прежде всего нужно обучить. Мы очень благодарны нашим союзникам и партнерам, которые помогают нам и в этой очень важной сфере, проводя различные программы подготовки наших военных.
В одной лишь Великобритании проходят подготовку 30 тыс. военнослужащих, к ней присоединились Канада, Скандинавские страны. В самой Европе до сих пор действует множество других различных программ. Наших военных обучает также Литва, другие страны Балтии и Польша. Наши солдаты обучаются пользоваться системами ПВО, артиллерией, танками и другой бронетехникой. Военные проходят как индивидуальную, так и коллективную подготовку, начиная с уровня батальона. В настоящее время особо важное значение придается подготовке тех подразделений, которые будут принимать участие в контрнаступлении. Оно начнется тогда, когда Генштаб решит, что время пришло.
– Как вы оцениваете наращивание контрнаступательного потенциала? Удовлетворены ли вы его динамикой, темпами, объемом?
– Занимая такую должность, я должен быть оптимистом. При этом на все смотреть если не с долей скепсиса, то критически. Поэтому, удовлетворен я или неудовлетворен – это не эмоциональный вопрос. Впрочем, вы задали очень правильный вопрос в том смысле, что я просто запрещаю себе быть полностью удовлетворенным чем-либо. Наоборот, я всегда должен быть несколько недоволен.
Ведь на сегодняшний день моя задача заключается не только в обеспечении потребностей Генштаба, которые я получаю регулярно. Я еще должен подумать наперед – как накопить резервы. Поэтому и своих партнеров я всегда прошу о большем, чем мне нужно здесь и сейчас. Ведь я понимаю, что завтра мне понадобится больше – для резервов, из которых мне придется компенсировать потери. Кроме того, интенсивность боевых действий меняется. Так что, если сегодня нужно столько тысяч снарядов, то завтра понадобится гораздо больше. И так по кругу. А и россияне – враг, с которым очень трудно сражаться. Они очень быстро учатся. Вследствие этого меняется и тактика ведения боевых действий.
Когда они открыто вторглись в Украину 24 февраля прошлого года, они шли вперед колоннами, без артиллерийского прикрытия, разведки, ничего не боясь. И еще везли с собой парадную форму, думая, что через три дня они пройдут парадом по центру Киева. Это им дорогого стоило. Мы разбивали эти колонны, перерезали их логистические цепочки. Это привело к первому, как они называли, "жесту доброй воли" – освобождению Киевской, Черниговской и Сумской областей. Очередное проявление "доброй воли" произошло на Змеином острове, затем в Харьковской области и Херсоне. Но они, как я уже сказал, быстро учатся.
Мы с мая стали получать от наших партнеров вещи, меняющие ход игры, такие как 155-мм артиллерийские системы, а с середины лета получили вторую поддержку, меняющую существенно все, – HIMARS и иные ракетные системы залпового огня. Это были не только американские, но и немецкие, французские системы, они позволили нам попадать в цели, находящиеся на расстоянии 80 км. Естественно, это дало нам возможность начать уничтожать их оружейные склады, склады с топливом и командные пункты. Это и был путь к успеху в направлении Харькова и Херсона.
Они вынесли из этого урок и стали оттягивать всю эту свою инфраструктуру за 120 км. Да, это затруднило их логистику, но мы больше не могли поражать эти цели с помощью HIMARS и других систем. Возникла необходимость в поиске иных решений, способных удлинить наши руки. Именно поэтому мы сейчас обсуждаем это с нашими партнерами, заявляя, что нам нужны новые вооружения и боеприпасы к ним, чтобы у нас была возможность поражать цели даже на расстоянии 120 или 150 км. Ну а мечта – достать и более 300 км.
– А какова сейчас ситуация на этих переговорах?
– Мы находим разные решения, например, с помощью авиации. Но я не могу этим довольствоваться. Я хочу больше и, что не менее важно, быстрее. Ведь для меня, президента Украины и всего руководства самой главной ценностью является здоровье и жизнь наших солдат. Наша задача защитить страну с максимальной эффективностью и при этом с максимальной защитой наших солдат. Этим мы отличаемся от россиян.
– Но хотя, как вы сказали, россияне быстро учатся, некоторые основные элементы их тактики, например, заполонить фронт телами, не меняются.
– Это правда, этот аспект у них не меняется, по крайней мере, со времен Второй мировой войны, и они до сих пор считают солдат просто пушечным мясом. Они по-прежнему используют тактику мясорубки, и им действительно все равно, каковы их потери.
Вот, Бахмут. Там их "ползучее" нападение продолжается уже шестой или даже седьмой месяц. Они используют штурмовые волны, тактику атак. Таких волн, непосредственно следующих друг за другом, может быть 10 или 12. Только в Бахмуте из-за этого они теряют убитыми и ранеными до 500 солдат в день. Но там, прежде всего, есть тот "Вагнер", уголовники и заключенные, которых они просто не считают.
– По вашему мнению, о чем это говорит? Что хотя бы человеческие ресурсы у них пока что если не неисчерпаемы, то, по крайней мере, почти безграничны?
– Во-первых, они следуют своей старой и известной поговорке: "Бабы еще нарожают". Во-вторых, по данным нашей разведки, многие высшие представители Кремля подкрепляют свои стратегические расчеты и планирование следующей логикой: "Мы не пожалеем ни одного, ни трех миллионов, потому что за счет тех потерь мы присоединим половину Украины с двадцатью миллионами и таким образом компенсируем эти потери".
С одной стороны, как мы видим, это совершенно циничное отношение к своим людям. С другой стороны, этому способствовало и ложное убеждение, которое мы видели во многих странах и столицах, поддерживающих Украину, что Киев падет в течение 72 часов, а вся Украина – в течение трех недель. Ведь предполагалось, что маленькая советская армия будет воевать против большой советской армии. Конечно, если бы это было так, то маленькая советская армия была обречена на поражение большой советской армии.
Но главное, что мы уже давно не маленькая советская армия. Как и в целом, мы не советская страна. Да, у нас еще много советского наследия и бремени, за последние тридцать лет мы, конечно, не сделали всего, что могли и должны были сделать, чтобы избавиться от него и бороться с коррупцией. Но демократия успела победить и утвердиться в Украине, демократические и европейские ценности уже для нас свои.
И это повлияло и на Украинскую армию и оборонную мощь, которые еще реформировались и развивались в течение последних восьми лет гибридной российской агрессии. Среди полковников и генералов почти не осталось тех, кто служил в советской армии. Такие – редкое исключение. Почти все наши генералы уже учились и служили в Украинской армии. Да, у этой армии тоже было соответствующее советское наследие и вытекающие из него недостатки.
Но за последний год эта армия сделала огромный скачок к творческому мышлению, свободе принятия решений, которая предоставляется всем от сержанта и роты до командира батальона. Таким образом, стали формироваться совсем другие внутренние отношения и культура. Кроме того, за эти восемь лет мы уже приблизились ко многим стандартам НАТО. Да и опыт освоения множества различного оружия разных стран мира тоже внес свою лепту.
Так что, хотя основу нашего вооружения продолжает составлять старое советское вооружение, мы используем и современное оружие стран НАТО. Мы совмещаем все это настолько креативно и оперативно, что даже наши инструкторы на Западе рады, что мы к ним приезжаем – ведь мы даем ценный опыт и им. А где еще огромный прогресс в использовании дронов – от гражданских маленьких беспилотников для съемки свадеб до больших военных ударных. Нам удалось прикрепить к нашим военным самолетам противорадиолокационные ракеты и таким образом уничтожить системы противовоздушной обороны противника.
В целом, Украина – единственная страна в мире, которая имеет такой уникальный опыт освоения боевой техники и вооружения, занимается такой военной "многозадачностью" и при этом успешно сдерживает и бьет так называемую вторую армию в мире. Итак, возвращаясь к вашему предыдущему вопросу, я могу лишь повторить, что я всегда хочу, чтобы оружия поставлялось больше и быстрее, а также больше и быстрее обучались наши солдаты.
– Самые сложные бои на данный момент идут в Бахмуте. Какая там ситуация на данный момент? Кажется, что украинские войска, хоть и медленно, но теряют город?
– Принципиальная позиция наших военных и их высшего командования – как командующего армией Валерия Залужного, так и генерала Александра Сырского, лично руководящего обороной этой крепости – едина и неоднократно высказывалась президенту, когда тот их об этом спрашивал. Эта позиция – нужно защищать и удерживать.
Почему? Здесь руководствуются военной логикой, которая мне очень понятна и очень ясна. Бахмут – очень хорошо укрепленное оборонительное место, занимающее при этом удачное географическое положение. Есть различные возвышения, реки. Так что это настоящая крепость. Бахмут позволяет нашими меньшими силами удерживать там значительно большую силу противника, одновременно уничтожая, перемалывая его наступательные ресурсы и потенциал. Это очень важно в контексте всего театра военных действий.
Уже упомянутую мной тактику "ползучего" нападения, россияне там используют уже больше полугода и несут там безумные потери. Это значит, что, если бы не было тех потерь, они могли бы использовать весь свой потенциал против нас на другой линии обороны или на другом месте фронта. В каком-то менее укрепленном и защищенном месте. А теперь мы каждый день наносим им огромный ущерб, сдерживаем их, по сути, в тисках. Так идет наступление России. Мечты и планы Кремля как можно скорее выйти на границы Донецкой и Луганской областей терпят крах.
– Что сейчас происходит на Донбасском фронте, то самое наступление России, о котором так много говорят все это время?
– В моем понимании, да. Оно такое "ползучее".
– Оно уже провалилось?
– Оно терпит неудачу. Они много раз меняли даты выполнения этого плана наступления, и после установки новой даты этого добиться все равно не удается. Это значит, что они проигрывают и психологически. И там теряют не только живую силу, но и технику и боеприпасы. Владелец "Вагнер" взял на себя обязательство и поклялся добиться успеха, по крайней мере, на узком фронте. Внутри них, между различными башнями Кремля, происходит конфликт.
– Это видно и по убитому при взрыве в Санкт-Петербурге пропагандисту Владлену Татарскому, представлявшему "Вагнер".
– Все это в первую очередь позволяет нам выиграть больше времени, а также поддерживает стабильность всей нашей обороны. Время для нас имеет решающее значение при подготовке к контрнаступлению. Более того, это время работает в нашу пользу, потому что, как мы видим, чем дальше, тем больше ускоряются центробежные процессы внутри российского режима.
– Вот по поводу того, в чью пользу работает время, много дискуссий. Я так понимаю, вы говорите, что время работает на Украину – по крайней мере сейчас, на данном этапе войны?
– Да, время сейчас в пользу нас и наших партнеров. Нам еще нужно время, чтобы подготовиться, освоить новые системы, подготовить наши подразделения. В это время прибудут дополнительные силы ПВО. Как известно, мы получаем системы "Patriot", "Nasams", итальянское, французское вооружение.
ПВО даст возможность дополнительно оборонять и защищать некоторые города. Мы и так благополучно пережили зиму, хотя, как известно, нас мечтали погрузить в холод и мрак, лишив света, воды и отопления. Это была еще одна их мечта, которая также не сбылась.
– Действительно, перебоев с электроснабжением в Украине не было давно. Как это удалось?
– Главное, что сказали украинцы: "Лучше и без света и воды, но и без вас". А дальше это было дело техники и изобретательности, как защитить нашу инфраструктуру от ударов, мы быстро научились это делать. Параллельно мы совершенствовали навыки и методику сбивания иранских беспилотников, крылатых ракет, наша ПВО постоянно совершенствуется.
Конечно, здесь нам нужна и авиация. Я думаю, что вопрос с поставками самолетов четвертого поколения все же будет решен и мы получим F-16 или другие самолеты. Нам авиация нужна и как элемент ПВО, и это очень важно. Так что, подводя итог всему, можно сказать, что Бахмут – это место, где мы выигрываем время для всего этого и одновременно ослабляем российские возможности.
– Критики все больше – в том числе и в западных СМИ – по поводу того, что из-за потерь в Бахмуте Украина рискует подорвать собственный контрнаступательный потенциал. Что вы скажете на это?
– Потери на войне неизбежны. Но когда вы в обороне, вы всегда получаете меньше урона, чем нападающие. Так что чем больше потерь мы нанесем российской армии, обороняя сейчас Бахмут, Авдеевку, Угледар, Марьинку, тем больше мы ослабим ее общие возможности и сможем сами перейти в наступление с меньшими потерями.
– Звучали разговоры, что некоторые западные политики в очередной раз страдают от "усталости" из-за войны в Украине. Так что якобы можно ожидать такого нехорошего сценария: военную поддержку Украине оказывают до тех пор, пока не начнется ее контрнаступление, которое, впрочем, может в какой-то момент быть остановлено Россией и застрять, и уже тогда основные союзники Украины могут заявить, что хватит, нужно начинать побуждать "останавливать", "замораживать" ситуацию, начинать "переговоры". Конечно, никакая "заморозка" войны на территории Украины невозможна ни при каких обстоятельствах, но такие разговоры звучат. Что вы можете сказать об этом?
– Да, я не раз слышал такие рассуждения. Я скажу больше. Еще прошлым летом на вопрос, какие основные опасности я вижу в будущем, я ответил, что главная опасность – это "синдром усталости". Люди "устанут" от того, что постоянно во всех новостях только Украина, Украина, Украина. Люди устают от плохих новостей и хотят чего-то другого. Или что плохие новости должны быть заменены плохими новостями откуда-то еще. Поэтому я внимательно следил за всеми крупными новостными каналами мира, такими как CNN, BBC, и видел, как в одно время Украина была в главных заголовках, а потом какая-то трагедия то ли в самой Америке, то ли где-то еще толкнула Украину вниз. И она может никогда не вернуться оттуда.
Это в принципе нормально. Так устроена психика обычных, нормальных людей. Но это касается и политиков, потому что это – их избиратели и налогоплательщики. Вот и думают политики, что надо бы когда-нибудь начать как-то "договариваться" и "разговаривать". Однако есть одно "но". Это трагедия, которую мы пережили, мы пережили такие потери и утраты, мы все видели тот ужас, который Россия принесла не только Бучу, Ирпень, Гостомель, Изюм, Купянск, Херсон, Мариуполь.
Это не позволяет нам просто сесть за стол и говорить с ними о чем-то. С кем ты там говорить? С убийцами? Грабителями, мародерами и насильниками? Похитителями детей? Это просто невозможно. С другой стороны, мы показали всему миру, что умеем успешно бороться. То, что российская армия вторая в мире – это блеф и мы это доказали. Да, их много и оружия у них много, но качество их низкое. Так что, пожалуй, главное, о чем я говорил все время и на всех встречах с коллегами, министрами других стран, это необходимость борьбы с этим "синдромом усталости". Мы все должны это делать.
– Видимо, не менее важно объяснять людям и постоянно напоминать им, что это не какой-то "региональный конфликт", один из многих, которые существуют и могут быть как-то "заморожены", а цивилизационная война с глобальными последствиями, которую "отложить" или как-то избежать не удастся?
– Видимо, не менее важно объяснять людям и постоянно напоминать им, что это не что-то "региональное" – Именно, конечно. Еще в 2008 году под категорическим давлением немцев не "провоцировать" Россию, Украине и Сакартвело было отказано в приглашении в НАТО. Произошла частичная оккупация Сакартвело, в 2014 г. оккупация Крыма и других частей Украины. При этом повторялось, что не надо "провоцировать" Россию, у нее закупаются газ и нефть, развивается совместный бизнес.
К чему это привело? К крупномасштабному вторжению. Перестали покупать нефть и газ и многое другое и в целом наконец-то сделали то, к чему мы давно призываем – ввели санкции. Так что сейчас многие самые важные и серьезные политики европейских и других стран мира уже открыто и сознательно говорят о том, что Украина борется за ценности демократии в целом, что фронт борьбы за ценности проходит через Украину.
– По вашему мнению, в политическом сознании Запада действительно происходит коренной перелом, люди начинают понимать природу российского режима и то, что эта война является экзистенциальной войной для всей западной цивилизации, которую не удастся в очередной раз "отложить" или замести под ковер?
– Да, я думаю и вижу, что этот перелом происходит. Это начинают понимать и простые граждане, и политики – даже самым разных политических направлений. Когда я приезжаю в какую-нибудь страну и общаюсь с местными СМИ, меня часто спрашивают, какой "сценарий переговоров" я вижу. Я всегда повторяю, что мы готовы к переговорам, но только на условиях Украины. И эти условия просты – российские войска покинули территорию Украины, выплачиваются репарации и контрибуции, возмещается ущерб, а все преступники и их руководство наказаны. В целом, я думаю, что опасность той "усталости", о которой мы говорим, сейчас меньше, чем, например, прошлым летом.
– Китай все больше выходит на сцену. Какую его роль вы видите? Некоторые говорят, что диктатура Китая в любом случае будет поддерживать диктатуру России, если потребуется, вооружать ее, делать все, чтобы диктатура России не потерпела стратегического и экзистенциального поражения в Украине, даже начнет собственную войну на Тайване. Другие утверждают, что Китай будет вести более осторожную и сложную игру, ориентированную только на собственные интересы, чем Украина даже может воспользоваться. Какого мнения придерживаетесь вы?
– Я действительно не поддерживаю первую точку зрения. Я надеюсь, что Китай не поддержит Россию ни при каких условиях, всеми силами и средствами. Конечно, в интересах Китая, чтобы российский режим выжил и не рухнул. Это понятно. Но Китай в любом случае мыслит большими категориями и далеко вперед, и заботится только о своих интересах. В соответствии с этими интересами Россия уже стала простым придатком к их сырьевым поставкам. Это уже произошло, официально. Таким образом, Китай будет поддерживать Россию только ради того и только в той мере, чтобы у него был источник сырья, где он может получать дешевый газ, нефть и древесину и претендовать на российские территории.
Недавно я разговаривал с коллегами, среди которых были китайские специалисты, которые рассказали мне одну интересную вещь. В китайском языке нет понятия "брат". В их языке и восприятии есть только "старший брат" и "младший брат". Так что это уже подразумевает иерархию. В советское время, когда Советский Союз и коммунистический Китай подписывали договоры и другие документы, там Советский Союз был "старшим братом". А сегодня в понимании Китая и, думаю, по формулировкам их документов на китайском языке, "старший брат" – это уже Китай, а Россия, скорее всего, "младшая сестра".
Так что я думаю, что это главный аспект, и это подтверждает мой прогноз, что Китай будет поддерживать Россию настолько, насколько это возможно, но никоим образом не будет пытаться навредить своим собственным интересам. Ведь Китай – серьезный глобальный игрок. Он посылал соответствующие сигналы, как и Индия, кстати, о том, что в мире много других важных и больших вызовов, и применение ядерного оружия абсолютно недопустимо. Я думаю, что Китай действительно попытается стать возможным посредником в возможных переговорах. В общем, будет конкурентная борьба за то, кто будет организатором и посредником этих переговоров, так как это придаст государству и его лидерам дополнительный вес и очки.
– Начальник Генерального штаба армии США генерал Марк Милли публично не раз заявлял, что, по его мнению, Украине будет очень сложно, а может быть, даже невозможно уже в этом году вытеснить российские войска со всей страны. Очевидно, это послание кому-то. Возможно, и руководству Украины, сигнализируя о том, что лидеры США смотрят на нынешнюю политическую позицию Украины и декларируемые цели не с безоговорочным энтузиазмом. Как вы оцениваете и интерпретируете такие заявления генерала? А какое сообщение о будущем контрнаступлении Украины вы могли бы здесь и сейчас послать сами?
– Я попытаюсь пояснить некоторые заявления, сделанные не только уважаемым мною генералом М. Милли, но и всеми нами – не только военными, но и политиками. Во время войны очень важно соблюдать баланс между хорошими и плохими новостями. Очень важно управлять общественными ожиданиями. Ведь мы говорили с вами о "синдроме усталости". И ведь его могут пережить не только наши дружественные страны, но и собственный народ. Если сообщать им только плохие новости, у них могут опуститься руки и упасть боевой дух, что немедленно скажется на их оборонных возможностях.
С другой стороны, если мы будем стараться сообщать только как можно больше хороших новостей, нагонять оптимизм, недооценивать противника, мы можем создать ощущение, что война почти закончилась и мы можем вернуться к национальным видам спорта – взаимной грызне и конфликтам. А во время войны единство – главное оружие. Нам повезло, потому что 24 февраля прошлого года мы закопали все топоры.
К сожалению, сейчас в Украине, все же появились представители партии, закончившей войну, которые снова начинают искать виновных и заниматься другими подобными вещами. Это нормально, так работает демократия. Но я возвращаюсь к тому, что необходим баланс. Поэтому генерал М. Милли старается не вызывать завышенных ожиданий, иначе за ним последует такое же сильное разочарование, в том числе и его общества. Они нам очень помогают, но, если вдруг что-то пойдет не так, чтобы не было упреков в том, что они это делали зря. Не будем забывать, что не так давно американцам пришлось уйти из Афганистана.
Такие аспекты должен учитывать каждый политик, а генерал М. Милли в таких случаях уже говорит как политик и ориентируется в первую очередь на аудиторию своей страны. Как я уже говорил, важно не создавать слишком завышенных ожиданий, чтобы после не было большого разочарования, чувства предательства и дополнительной агрессии. А что касается контрнаступления, он произойдет в тот момент, когда Генштаб решит, что он нужен и в нужном направлении.
