Большинство литовских политиков уже успело заявить, что русскоязычные школы закрывать не стоит, но при этом необходимо улучшить интеграцию детей из школ национальных общин в литовское общество. О том, как это лучше сделать, Delfi поговорил с экспертами и родителями.
Слова министра образования Гинтаутаса Якштаса о необходимости постепенно отказаться от преподавания на русском языке прозвучали в первые числа нового года – вскоре после истории со стрельбой пневматическим оружием между учениками одной из русскоязычных школ в Вильнюсе. Местные подростки таким образом решили попугать одноклассника из числа российских мигрантов, который высказывался против российской агрессии против Украины.
В интервью радиостанции Žinių radijas министр сказал, что его инициатива никак не связана с инцидентом в русскоязычной школе. Однако, общий контекст – полномасштабная война России против Украины – так или иначе их связывает. Более того, этот контекст подстегивает литовские власти активнее искать ответ на давно назревший вопрос: как сократить расходы на школы нацменьшинств и при этом сделать так, чтобы их выпускники сдавали экзамены по литовскому и на литовском не хуже своих сверстников, у которых родной литовский.
Медвежья услуга
С одной стороны, в Литве все чаще можно услышать опасения, что знание русского делает молодых литовцев более уязвимыми для российской пропаганды, которая активно действует, в том числе и через массово производимый развлекательный контент. Поэтому в школах с преподаванием на литовском предлагается отказаться от изучения русского языка как иностранного (заменить его другими языками ЕС, например, испанским). А в школах национальных меньшинств настолько усилить изучение литовского, чтобы их выпускники потом не чувствовали себя изгоями в родной стране и не становились легкой мишенью пропаганды, которая умело разыгрывает карту дискриминации нацменьшинств. В нашумевшем интервью министр говорил, что государство оказывает "медвежью услугу" детям из нацменьшинств, когда финансирует преподавание таких предметов, как химия, физика, история, география не на государственном языке. Не знаешь предмет на литовском – не поступишь в литовский вуз, а, значит, путь к бесплатному высшему образованию и успешной карьере, считай, закрыт.
С другой стороны, в нынешнем напряженном геополитическом контексте Литве вовсе не нужно создавать лишние поводы для Кремля, который и без того регулярно рассказывает о якобы цветущей русофобии в странах Балтии. И это объясняет аккуратную позицию литовских политиков разного спектра по поводу "закрытия русских школ" (тему так сформулировали журналисты, а не сам министр, который изначально говорил о литвинизации или, как говорят в Литве, литуанизации программы). Большинство из них высказались против этой идеи как таковой, сойдясь на аргументе, что русскоязычные школы в Литве помогают интегрировать детей в литовское общество, в первую очередь детей последней волны мигрантов из Беларуси, Украины и России.
Кроме того, невозможно закрыть русскоязычные школы, не закрыв при этом, например, польскоязычные школы. "Либо всех, либо никого. Иначе это будет выглядеть, как дискриминация, – Алина Макарявичене, эксперт в сфере образования, руководитель проектов в PPMI, центре европейских исследований и политического анализа. – А с Польшей точно в Литве не захотят портить отношения".
Кремль не дремлет
Прокремлевская пропаганда ожидаемо вцепилась в январскую новость о возможном закрытии "русских школ", представив происходящее в Литве таким образом, что речь идет о полном закрытии русских школ. Но немедленная негативная реакция литовских политиков не позволила пропагандистским медиа раздуть эту тему. В своих материалах они подробно пересказывали высказывания литовских политиков, как бы желая показать: мы внимательно следим за ситуацией. В то же время эти публикации стали поводом напомнить про ситуацию в Латвии и Эстонии, где процесс отказа от русскоязычных школ уже обрел конкретные очертания. Тем более, что и министр Якштас в эфире "Žinių radijas" сослался на опыт латышей и эстонцев, сказав, что Литве стоит поучиться у соседей, которые в преподавании иностранных языков в школе теперь ориентируются на языки Евросоюза.
После последнего заявления Якштаса от 31 января, где он подтвердил, что решение "закрыть русскоязычные школы не рассматривается", российские медиа отметили, что министр дал задний ход, но все равно, якобы, "не отказывается от позиции возглавляемого им ведомства, которую декларировал ранее: такие школы должны быть закрыты, так как там распространяются настроения нелояльности к Литве".
Эти слова, которые "ТАСС", главное информационное агентство России, вкладывает в уста литовского министра, в первую очередь нацелены на российскую аудиторию. Их посыл прост: русские Литвы, дескать, любят и поддерживают путинскую Россию, а литовцы хотят их за это наказать, в том числе закрыв русскоязычные школы. "В Литве по полной идет дискредитация граждан России, русских, русской культуры", – говорит в интервью пропагандистскому порталу Baltnews один из местных проводников российской повестки, рассуждая о возможности закрытия русских школ.
В реальности же, манипулируя информацией и изображая русскоязычные школы в Литве пропутинскими оазисами русской культуры, российская пропаганда ставит по удар прежде всего сами школы. На эту удочку часто клюют и литовские политики, и журналисты: не зная реальной ситуации в иноязычных школах и ни разу не побывав ни в одной из них, они называют их наследием оккупантов, "пятой колонной" или путинском гетто.
Подобные заявления завкафедрой славистики филологического факультета Вильнюсского университета Павел Лавринец называет безответственными. Он считает, что их авторы таким образом "стремятся заработать политические очки на националистической риторике", а не найти решение дилеммы: как улучшить изучение государственного языка среди национальных меньшинств, не убивая при этом традицию мультикультурности в Литве, особенно в Вильнюсе и Клайпеде.
Наследие, но не совсем советское
Министр Якштас в интервью "Žinių radijas" сказал, что наличие такого числа школ национальных меньшиств – довольно редкий случай в мировой практике. Обычно в странах есть государственные и международные школы.
Алина Макаравичене напоминает, что школы нацменьшинств – это своего рода традиция Литвы.
Она ссылается на подробный анализ, выпущенный в 2022 году Национальным агентством образования Литвы. В документе говорится, что в 1918-1940-х годах в Литве сформировалась широкая сеть школ национальных общин – еврейских, польских, немецких, русских, латышских и белорусских. Государство в целом поощряло учебу детей из национальных общин в литовскоязычных школах, но при этом финансировало начальные школы и частично давало деньги на гимназии и прогимназии национальных общин. В то же время детям из литовских семей не рекомендовалось обучаться в иноязычных школах (особенно в польских и немецких), чтобы они не размывали таким образом свою идентичность.
В 1928 году в Литве, где из всех национальных общин еврейская была самой крупной, было 144 еврейских начальных школы. Затем шли польские и немецкие школы. Русскоязычных школ в Литве на тот момент было 16, и в них училось в общей сложности 800 учеников. Одна русскоязычная гимназия была в Каунасе. В Паневежисской гимназии некоторое время действовали русскоязычные классы, в которых по большей части учились еврейские дети.
В то же время, говорится в анализе, в школах постепенно ужесточались требования к изучению литовского языка и его использованию в школах: «от учителей требовалось хорошо владеть литовским языком, заполнять школьные документы и вести рабочую переписку на государственном языке, а также преподавать некоторые предметы – литовскую литературу, историю, географию Литвы, физкультуру, военную подготовку – на литовском языке». Кроме того, перед школами ставилась задача воспитывать граждан Литвы: в большинстве школ торжественно отмечались государственные праздники, ученики должны были участвовать в общественных мероприятиях.
После Второй мировой войны, то есть уже в советской Литве, действовали школы на литовском, русском и польском языках. Еврейские школы сначала были запрещены во время немецкой оккупации, а затем ненадолго возродились в послевоенной Литве – до 1949 года, когда в СССР началась антисемитская кампания. В анализе отмечается, что Литва была единственной советской республикой, где весь послевоенный период сохранялось обучение на польском языке.
Спрос есть
Сегодня школы национальных меньшинств работают, по сути, по такому же принципу. Их существование частично гарантируется Конституцией, но в основном законом об образовании, в котором закреплено, что национальные меньшинства имеют право на образование на родном языке.
Согласно анализу, в Литве, по данным на 2021 год, действовало 45 польскоязычных, 27 русскоязычных, одна белорусская и по несколько школ, где есть классы с разными языками (литовско-русские, литовско-польские и польско-русские школы). По данным агентства образования, в русскоязычных школах в 2021–2022 учебном году училось 14 тысяч детей. А в 2020–2021 годах количество учеников русскоязычных гимназий увеличилось на 7,8 процентных пункта.
Этот прирост объясняется частично русскоязычной миграцией, но в большинстве своем в русскоязычные школы отдают местные, литовские семьи, вне зависимости от национальности. Часто это смешанные семьи, где родители уверены, что литовский язык дети выучат и так, а из русскоязычной школы они выходят практически двуязычные.
"После обретения Литвой независимости, с выводом советской армии из Литвы, в стране сократилось русское население и количество учеников в этих школах снизилось. Плюс стали открываться новые польские школы. И местные поляки стали отдавать детей туда, а не в русскоязычные школы. Но затем число учащихся стабилизировалось и даже в последнее время стало расти. И это показывает, что спрос на русскоязычные школы есть, несмотря на то что, в целом, литовских школ больше, в них проще записаться, до них проще добраться", – объясняет Павел Лавринец.
Языковой ландшафт
Директора русскоязычных школ, к которым обратился Delfi, не захотели давать интервью "в нынешней напряженной обстановке", но каждый из них уточнил: "Мы – не русские школы, а литовские школы с изучением ряда предметов на русском языке. Мы работаем в соответствии с законом Литовской Республики об образовании, по такой же программе, как и литовские школы, воспитываем литовских граждан".
Человеку, не знакомому с тем, как работают русскоязычные школы в Литве, подобное заявление может показаться отговоркой. Но это не так. В русскоязычных школах Литвы, как и в межвоенные годы, вся официальная переписка и документооборот ведутся на литовском языке, главная страница школы действует на литовском, переписка между администрацией, учителями и родителями в электронном дневнике тоже ведется на литовском. На собраниях учителя все чаще вставляют литовские слова, объясняя нововведения в учебном процессе, – не потому, что их заставляет это делать руководство, а потому, что они все чаще не могут сходу вспомнить русских аналогов слов «posėdis», «savirūpa» или «vidurkis».
В начальной школе дети учатся полностью на русском (кроме уроков литовского), хотя образовательные платформы Eduka и Eduten работают только на литовском. В средней школе ученики переходят по большей части на учебники на литовском, но обсуждение предметов идет на русском.
"В социолингвистике есть такой термин языковой ландшафт города – на каком языке информация в публичном пространстве, – объясняет Павел Лавринец. –
Какой языковой ландшафт в русскоязычных школах? Ты входишь – плакат с литовским гимном, герб, надписи на кабинетах – на литовском. Только язык общения русский".
Ни учителей, ни учебников
По его мнению, эта постепенная литвинизация русскоязычных школ носит необратимый характер: "В Литве решения отказаться от русскоязычных школ никогда не принималось. Но программа постепенно переводится на литовский язык. Так что мы идем к тому, что из русского или польского компонента останется только язык и литература. И это всё, чем они в будущем будут отличаться от других государственных школ".
Этому же способствует отсутствие учебников на русском, которые уже практически не издают, и нехватка педагогов в Литве.
По его словам, нынешний учительский состав в русскоязычных школах на 30% процентов состоит из педагогов старше 60 лет. Почти половина педагогов – в возрасте 50–59 лет.
Русскоязычные учебники по предметам тоже постепенно замещаются литовскими. Алина Макаравичене напоминает, что даже в начальной школе уже больше не будет прописей на русском – только учебник и тетрадь. И здесь не столько вопрос образовательной политики, сколько финансов: переводить и издавать отдельные партии учебников на языки нацменьшинств – дорогое удовольствие. Об этом, кстати, упоминал и министр Гинтаутас Якштас, объясняя необходимость реформирования школ нацменьшинств.
Уроки есть, а практики – нет
Однако этот процесс литвинизации пока не дал главного результата: дети из школ национальных меньшинств по-прежнему заметно хуже сдают не только литовский, но и математику на литовском языке (при хороших показателях на родном языке).
Павел Лавринец уверен, что выровнять результаты по литовскому языку невозможно в принципе: «Этому есть неустранимая причина. Среднестатический ребенок, который сызмальства, с молоком матери всосал литовский язык и общается дома на литовском, заведомо будет лучше подготовлен к государственному экзамену, чем тот ребенок, у которого дома говорят на другом языке».
По его словам, с возрастом и опытом многие русскоязычные хорошо осваивают литовский и успешно работают даже в тех сферах, где литовский язык является главным рабочим инструментом.
Но многие русскоязычные родители вовсе не хотят, чтобы это процесс затягивался. "Для меня всегда было важно, чтобы мои дети выучили литовский и английский язык, ещё учась в школе. Чтобы им не пришлось тратить свою энергию, время и деньги на это после окончания её, как пришлось это делать мне в свое время, – говорит Ольга Брагина, мама двоих детей. – Для того, чтобы владеть неродным языком на достойном уровне, по моему мнению, надо в него «погрузиться» – много слышать и много говорить".
По ее словам, положенных по программе уроков литовского ее детям явно не хватило, и пришлось искать помощи на стороне. "С репетитором дела пошли повеселее. Кроме того, мы постоянно ходили с детьми в кино, театры, читали вместе книги на литовском языке. После школы они ходили на спорт и другие кружки, где им приходилось общаться только на литовском языке. И все это вместе сработало!"
Ксения Грибковене, дочери которой сейчас учатся в старших классах одной из русскоязычной школ Вильнюса, считает, что уроков литовского в школе достаточно, но не хватает разговорной практики: "Я по своим детям вижу, что они только после начальной школы, когда стали появляться друзья вне школы, стали говорить на литовском. И тогда эта проблема отпала сама собой".
Ольга Брагина уверена: для того, чтобы обойтись без репетитора в средней и старшей школе, поднимать уровень литовского надо уже на уровне детского сада и начальной школы: вводить дополнительные занятия, во время которых дети могли бы общаться, играть, слышать и говорить только на литовском. «И в этот процесс обязательно надо включить и родителей», – добавляет Ольга.
Возможности есть, было бы желание
Нынешняя редакция закона об образовании оговаривает, что число часов литовского языка в учебной программе должно быть не меньше числа часов родного языка – и точно не меньше 5 часов в неделю в дошкольных и подготовительных к школе программах. Кроме того, по закону родители в школах нацменьшинств могут попросить увеличить число предметов на литовском языке. "Закон достаточно гибкий, возможности есть. Вопрос, как они осуществляются на практике", – говорит Алина Макарявичене.
По ее мнению, начинать надо с изменения программы литовского языка в начальной школе. "Сегодня все дети, вне зависимости, от родного языка, учатся по одной программе литовского языка – по учебникам типа "Pupa" или "Taip!". Но она совершенно не предназначена для обучения детей, для которых этот язык не родной. Они приходят в школу с разным знанием литовского, и вместо того, чтобы начинать учить язык с азов, они, едва запомнив буквы, вынуждены автоматически читать тексты, которые они не понимают, – рассуждает Алина. – Мой личный опыт таков: у ребенка к четвертому классу литовский язык – это нелюбимый предмет, потому что изначально было тяжело, да тебя еще толком и не учат». Она уверена, что литовский в начальной школе, должен, как и английский, преподаваться как иностранный. Это поможет детям на начальном этапе заложить основы языка и привить к нему любовь.
Впрочем, эмоциональное восприятие языка часто зависит от личности учителя. Алина Макарявичене отмечает, что вопрос компетенции учителей, уровень их подготовки и, главное, желания учить русскоязычных и польскоязычных детей литовскому языку может иметь решающее значение. "Если учитель литовского языка чувствует обиду или комплекс, что он должен учить детей, для которых это язык не родной, то дети это чувствуют. И наоборот, если учитель в начальной школе готов привносить элементы игры в учебный процесс, например, разучивать с детьми песни, а не только читать по учебнику, то, скорее всего, результат будет совсем другим".
"Мы видим, что учителя литовского не очень хотят идти учить русскоязычных детей. Тут надо больше вложиться в каждого ребенка, найти с ним контакт", – говорит Ксения Грибковене.
Алина Макарявичене считает, что и в рамках действующего сейчас закона учителя могут поощрять учеников отвечать частично на литовском: "Учебник может быть на литовском, а на каком языке идет общение, решает учитель. Когда речь идет, например, об истории или природы Литвы, можно точно больше использовать литовский язык. Надо поощрять детей говорить на литовском особенно на тех предметах, где важен разговорный навык и где детям не будут снижать бал за грамматическую ошибку. Для стимулирования общения на литовском можно вполне использовать систему накопительного балла, когда ребенок постепенно накапливает по нескольку баллов, которые потом складываются в хорошую оценку".
Увеличение числа предметов на литовском – пока что наиболее легкий для государства способ попытаться улучшить знание литовского в школах нацменьшинств. Учителям-предметникам в русскоязычных школах, скорее всего не составит особого труда переключиться на литовский. А вот разработка программы литовского как иностранного, ровно, как и подготовка достаточного количества высокомотивированных учителей литовского для школ нацменьшинств, потребует и времени, и средств, и воли чиновников.
Но родители учеников русскоязычных школ пока не уверены в готовности государства серьезно заняться этой проблемой. Возможно поэтому, отвечая на вопросы последней блиц-анкеты – перейти ли школе полностью на литовский уже с 1 сентября или подождать пять лет, пока не будет все как следует подготовлено, – они пока что охотнее выбирают второй вариант.
