Венцлова – автор многочисленных сборников стихов, эссе, научных работ о литовской, польской и русской литературе. Несколько эссе и книг поэта посвящены Вильнюсу. В 2006 году в Литве вышла в свет книга Венцловы «Вильнюсские имена». Она представляет собой сборник биографических описаний жизни людей, связанных с Вильнюсом, и является своеобразной энциклопедией по многовековой истории и культуре Вильнюса.
На русский язык стихи Венцловы впервые перевёл его друг Иосиф Бродский, который посвятил ему и свое стихотворение «Литовский дивертисмент». Кроме того, на русском языке поэзия Венцловы публиковалась в переводах Виталия Асовского, Владимира Гандельсмана, Анны Герасимовой, Натальи Горбаневской, Георгия Ефремова, Виктора Куллэ, Александра Кушнера и других.
Несмотря на то, что ученый последние 30 лет работал в Америке, он и в эти годы был тесно связан не только с русской, польской, литовской литературой, но и с литовским языком: он около трех лет преподавал литовский в университете Лос-Анджелеса.
На встрече в Вильнюсе Венцлова сказал, что уже оставил преподавательскую деятельность и пошутил по этому поводу: раньше казалось, что "нравится преподавать, но не преподавать сейчас нравится гораздо больше".
Как зарабатывает поэт?
11 сентября, в день своего юбилея, Томас Венцлова был награжден большим командорским крестом ордена "За заслуги перед Литвой". В этот же день в Национальной библиотеке им. Мажвидаса прошел его вечер "О времени, надежде и поэзии".
"На вечер собралось больше людей, чем я ожидал. 80 лет - это не самый радостный возраст, если будет 90-летие, я боюсь, что буду в худшем физическом и психологическом состоянии. Теперь же я пишу каждый день. Участвую в литературных вечерах на Западе не только в Литве, но и в других странах, и путешествую. Так, в июне мы представили мою книгу на русском языке, ее автором и составителем является Анна Герасимова, более известная под псевдонимом Умка. Книга хорошая, мне нравится. С этой книгой мы объехали Петербург, Москву", - рассказал Т.Венцлова
Т.Венцлова с собравшимися делился и своими воспоминаниями, например, он сказал, что еще в юности, когда начал писать стихи, рано понял, что не сможет на них заработать. "А мне нужно было на что-то жить, я хотел отделиться от своих родителей и жить самостоятельно". Поэт сказал, что он рассматривал много разных способов заработка: переводы, физическую работу или работу на радио и даже работу в библиотеке aмериканского Конгресса.
В итоге он отдал предпочтение академической работе: "Это заняло много времени и сил, но со временем я начал получать удовольствие от этой работы".
Я видел не только Путина, но и Сталина
Он отметил, что жил в интересные времена, а говоря о текущей политической ситуации, продолжил: "Существует опасность того, что интересные времена опять вернутся".
"Я видел не только Путина, но и Сталина. Могу сказать, что между ними есть разница, но я бы хотел, чтобы разница была больше. Хуже всего было бы, если бы Литва присоединилась к этой неонационалистической группировке. В Литве ситуация лучше, чем в Польше, Венгрии, России, Беларуси или даже в Америке. Из двух гражданств, которые у меня есть (американское и литовское - DELFI), я больше горжусь литовским", - говорит Т.Венцлова.
"Если бы у Литвы не было Томаса Венцловы, нам бы следовало его выдумать. Томас Венцлова никогда не прибегал к системному подходу. Томас Венцлова сохранил абсолютно честную позицию в своей публицистике, зная, чем он рискует", - сказал на вечере журналист Паулюс Гритенас.
Его коллега по цеху Донатас Пуслис добавил, что Томас Венцлова для него — идеал человека пограничья. "Человек, который силен в своей собственной идентичности, но в то же время он строит мосты, несмотря на стены, разделяющие нас по историческим, идеологическим, религиозным, национальным или другим причинам".
Предлагаем вашему вниманию несколько цитат Томаса Венцловы, которые прозвучали на встрече в Вильнюсе:
О Петербурге. Мне нравится называть Петербург Петрополем (Petrapolis). Так его называли Баранаускас, Кудирка и Вайжгантас. И точно так же, как мы говорим Караляучюс вместо Калининграда, можно говорить Петрополь вместо Петербурга. Старое и красивое литовское название. И практически оно является переводом с голландского языка, потому что название Петербург даже не немецкое и ни в коем случае не русское, а голландское.
О нелюбви к советской власти. Я очень рано начал не любить советскую власть. Сначала я ее очень любил. И тем сильнее потом ненавидел, когда мое мировоззрение перевернулось с ног на голову, как говорил Карл Маркс. В Литве говорили, что нужны реверансы в ее сторону, иначе ничего не будет - не будет ни национальной культуры, ни спектаклей, ни картин, какую-то дань надо отдать. И многие даже этим гордились. А меня от этого тошнило. Я это сделал в своей первой книге, и мне так стало за это неудобно, что потом я уже решил, что все - это последний раз. И это был последний раз.
О переводах. Ты можешь переводить Гейне, Пушкина, Шекспира, и в любых условиях, при любом режиме это всегда будет полезной и целесообразной работой. А вдруг удастся перевести что-то, что обычно не печатают и пропихнуть в печать, что я и делал на протяжении долгих лет.
О графомании. Когда я впервые приехал в Литву, мне сказали прекрасную фразу: в период свободы произошел интересный литературный процесс - уровень графомании заметно упал. И отчасти это верно. Я боюсь графомании, много раз считал себя графоманом, порой и сейчас считаю. Очень ее боюсь, а единственный способ ее избежать — это работать долго и тяжело. Порой она неизбежна, но если вместо 500 страниц графомании будет 200, это уже лучше.
Об ощущении поэзии. Стихи должны быть понятны без комментариев, в противном случае они ничего не стоят. Станислав Баранчак, польский поэт и переводчик, сказал, что есть чисто физическое ощущение от того, когда прочитаешь хорошее стихотворение: по спине идут мурашки. Если эти мурашки ощущаются при прочтении собственного произведения, то, скорее всего, это оптический обман. Если при прочтении чужого — это уже что-то.