На этой неделе в Беларуси сразу несколько громких судебных процессов. 16 феврали по стране прокатилась волна обысков у журналистов и правозащитников с изъятием техники, необходимой для работы. 17 февраля начался суд над экс-банкиром и претендентом на участие в президентских выборах Виктором Бабарико.
18 февраля в Минске огласили приговор журналисткам телеканала «Белсат» Екатерине Андреевой и Дарье Чульцовой - два года лишения свободы в колонии общего режима.
Сегодня, в пятницу, 19 февраля, начинается судебный процесс, связанный со смертью художника Романа Бондаренко. Судить будут журналистку Катерину Борисевич и врача Артема Сорокина. Их обвиняют в разглашении информации о состоянии Романа Бондаренко, погибшего после избиения неизвестными на «Площади перемен» в Минске из-за того, что попытался выяснить, зачем незнакомцы срезают бело-красно-белые ленточки. Врач рассказал, что в крови Романа в тот вечер не обнаружили алкоголь, Катерина об этом написала с согласия родственников Романа.
«Немыслимые формулировки». Два года колонии за журналистский репортаж
Delfi: Екатерину Андрееву и Дарью Чульцову признали виновными по ч.1 ст.342 УК РБ - организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок. Обвинение основано на том, что журналистки якобы вышли на проезжую часть и брали там комментарии у людей, что вызвало остановку транспорта. А также на том, что, озвучивая информацию, Андреева и Чульцова осуществили сбор активных участников, грубо нарушающих общественный порядок, с целью создания массовости для возможности противостояния действиям сотрудников правоохранительных действий. За что судили Катерину Андрееву и Дарью Чульцову?
Игорь Ильяш: Судили за стрим с Площади перемен 15 ноября. Это была мирная акция протеста, посвященная памяти Романа Бондаренко, которого предположительно убили силовики просто за бело-красно-белую ленточку. Это была история, которая всколыхнула всю Беларусь. Екатерина и Дарья вели прямой репортаж с места событий – одного из Минских дворов с символическим названием «Площадь перемен».
Противостояние протестующих и силовиков продолжалось несколько часов. Силовики жестоко подавили акцию протеста, используя спецсредства, в том числе свето-шумовые гранаты. По завершению этой акции Екатерина и Дарья были задержаны. Стрим они вели из квартиры с 14 этажа дома рядом с Площадью перемен. Это была единственная возможность вести он-лайн репортаж: мобильный интернет блокировали, подключиться к интернету можно было только через Wi-Fi.
Их преследовали за журналистскую работу, и это никогда не скрывалось. После задержания силовики угрожали Кате, говорили ей, что она никогда не будет вести стримы и поедет на 10 лет на зону, как они выразились, «шить ментам форму».
Формально их обвинили в организации действий грубо нарушающих общественный порядок. Якобы они руководили беспорядками, координировали некие беспорядки путем стрима, путем озвучивания информации во время онлайн-репортажа.
Во-первых, не было никаких беспорядков. Это была мирная акция протеста. Если кто-то совершил преступление, то это были силовики, которые использовали грубую силу в отношении мирных демонстрантов.
Во-вторых, просто сама по себе абсурдна мысль, что можно руководить чем-то посредством журналистского стрима. Это был абсолютно объективный репортаж. Каждый желающий может посмотреть его сейчас и убедиться, что это был репортаж, соответствующий всем журналистским стандартам. Поэтому это, конечно, демонстративная расправа над журналистами именно за их профессиональную деятельность.
Ранее пытались преследовать журналистов, вуалируя суть претензий, - через обвинения, которые напрямую не связаны с журналисткой деятельностью. В данном случае в суде рассматривался репортаж, конкретные цитаты из него вменяли в вину, и квалифицировалось обвинение как организация действий, грубо нарушающих общественный порядок. Совершенно немыслимые формулировки.
- Как восприняли приговор Екатерина и Дарья?
Игорь Ильяш: Они ожидали, что это будет приговор, связанный с лишением свободы. Исходя из тенденции, из судебной практики последних месяцев, и я не питал никаких иллюзий. Все стало ясно, когда вчера прокурор потребовал два года лишения свободы.
Цель показательных судов - уничтожить инфраструктуру протеста и доказать, что в стране нет никакой чрезвычайщины
- На прошлой неделе состоялось так называемое Всебелорусское народное собрание под лозунгом «Единство. Развитие. Суверенитет», а 17 февраля по Беларуси прокатилась волна обысков у журналистов, правозащитников. Это как-то связано?
Вадим Можейко: Не думаю, что ВНС играло какую-то ключевую роль. Все, что мы сейчас видим, укладывается в стиль поведения, который выбрал Лукашенко. То есть совершенно не идти ни на какой диалог или переговоры с протестующими, а пытаться максимально все закатать в асфальт, закрутить гайки.
Лукашенко назвал время, когда он вроде бы планирует провести референдум по изменению в Конституцию - конец этого года или начало следующего. Очевидно, что Лукашенко поставил цель до этого времени максимально уничтожить инфраструктуру протеста, чтобы референдум не сопровождался такой электоральной революцией, как мы видели летом 2020 года.
Не смотря на то, что белорусская власть в пропагандистских целях выдумывает всяких иностранных кукловодов, понятно, что в реальности протестуют люди. Причем, протестуют децентрализовано, у них нет каких-то лидеров. Соответственно, нет тех лидеров, по которым можно ударить для того, чтобы протест остановить.
И в такой ситуации власти пытаются бить по всем тем, до кого могут дотянуться, по всем тем, кого они вообще видят вокруг протеста. Это и правозащитники, которые защищают людей, которые помогали оплачивать штрафы. Это журналисты, которые освещают все эти события. Это и вся гражданская инфраструктура.
Власти пытаются просто бить по всем фронтам. Поэтому и суд над журналистами. Причем показательный процесс - как попытка запугать всех остальных. Это и все обыски у правозащитников, в Белорусской ассоциации журналистов.
Скорее всего, Лукашенко до конца года и дальше будет придерживаться такой тактики. Его поведение будет зависеть как от реакции внутри страны, со стороны протестующих, так и внешних партнеров.
Очевидно, что белорусские власти будут следить, ограничится ли ЕС и США заявлениями об обеспокоенности или будут принимать санкции и еще какие-то меры. Белорусская власть пробует и смотрит, насколько можно давить, насколько это вызовет ответную реакцию, и что можно делать безнаказанно.
- Как обществом было воспринято Всебелорусское народное собрание?
Вадим Можейко: ВНС - это громкое пафосное название. В действительности оно не имеет никакого законодательного статуса, оно никак не представляет белорусское общество. По сути это просто встреча лоялистов, вертикальщиков, депутатов, которые выражают свою лояльность Лукашенко. И ничего больше.
Есть опрос общественного мнения, который проводил в Беларуси британский think tank Chatham House. По его результатам, большинство белорусов не доверяют ВНС, потому что это собрание их не представляет. И больше 50% опрошенных ответили, что не понимают вообще, что это было за собрание, в чем был его смысл. Конечно, Лукашенко своим этим собранием никакого доверия у людей даже и близко не завоевал. Вероятно, он и не ставил такой цели.
Мы видели, что на ВНС власть пыталась консолидировать свое окружение, свои элиты, показать им, что все в порядке, что ничего не изменилось, что чрезвычайщина как будто бы не повлияла на власть. Что, конечно же, неправда. Это была попытка сплотиться перед угрозой. Очень символично, что после собрания его участникам наливали по 100 грамм водки на каждого, это напоминает фронтовые 100 грамм, которые выдавали в Советской Армии во время Второй мировой войны. Чиновников как бы наградили….
Ну и второй адресат ВНС – Россия. Было понятно, что в условиях, когда Лукашенко не может дать России то, что она хочет – политических и экономических уступок и главное - транзита власти в Беларуси, - Лукашенко пытается Россию задобрить максимально хорошими словами. Звучали всякие предложения, что надо назвать площадь в Минске в честь России. Ну, посмотрим, насколько Путин это оценит.
Уже анонсирована встреча Путина и Лукашенко на 22 февраля. Посмотрим, даст ли Путин какие-то кредиты за то, что здесь решили именем России назвать площадь или РФ будет давать меньше денег, чем хочет Лукашенко и дожимать вопрос политического транзита в Беларуси.
- Сегодня появилась информация о возбуждении уголовного дела в связи с гибелью Романа Бондаренко. В официальном сообщении Генпрокуратуры говорится, что дело возбуждено «по ч.3 ст. 147 УК РБ по факту умышленного причинения тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторожности смерть Бондаренко Романа Игоревича». Также там указывается, что «причастность сотрудников органов внутренних дел к причинению Бондаренко Р.И. телесных повреждений не установлена».
Не является ли возбуждение дела отвлекающим маневром, чтобы отвести внимание от процесса над журналистками Белсата?
Игорь Ильяш: Я не исключаю, что был задуман такой маневр, но вряд ли он удался. Совершенно очевидно, что опубликованный пресс-релиз Прокуратуры о возбуждения этого дела вряд ли может внушить доверие. Там прямым текстом говорится, что не установлена причастность представителей силовых структур к этому преступлению. Хотя совершенно очевидно, что в той или иной степени, безусловно, причастны. Если не напрямую они совершили это преступление, то, по крайней мере, покрывали и являлись соучастниками.
Вадим Можейко: Я бы обратил внимание в первую очередь на то, что заявление о возбуждении уголовного дела сразу соседствовало с ответом. То есть смысл уголовного дела в чем? Чтобы расследовать произошедшее. А тут получается, что возбуждают дело и сразу же дают ответ: мы знаем точно, кто не виноват.
По сути, Следственный комитет заявил, что будет искать стрелочников, на кого переложить ответственность, но только не на силовиков. Понятно, что с такой формулировкой возбуждение уголовного дела очень подозрительно, мягко говоря.
И надо обратить внимание, что прошло три месяца после смерти Романа Бондаренко, и до сих пор уголовное дело не возбуждали. Понятно, что это нонсенс, потому что если человек умирает насильственной смертью, то возбуждается уголовное дело. Автоматически. Неважно, при каких обстоятельствах наступила смерть. Все идеологические конструкты власти, которые вокруг этого дела до сих пор выстроены, неуместны. Ситуация искусственная, политически контролируемая, и на справедливое расследование надеяться не приходится.
Здесь можно обратить внимание на расследование, которое провела инициатива бывших белорусских силовиков, ушедших со службы по политическим причинам – BYPOL. Даже не смотря на то, что они не находятся сейчас в Беларуси, они достаточно подробно рассказывают о том, что произошло, привели вполне конкретные факты, как развивалась ситуация. Очевидно, что белорусское следствие не будет принимать во внимание эту информацию.
На суд над Бабарико пускают только госСМИ, которые до решения суда называют его преступником
- Еще один политический процесс, начавшийся на этой неделе, - суд над экс-главой Белгазпромбанка Виктором Бабарико, который претендовал на участие в президентских выборах, но не был зарегистрирован кандидатом и с июня находится в заключении. Может ли в переговорах Минска и Москвы Бабарико стать некой разменной монетой?
Вадим Можейко: Гипотетическая связь Бабарико с Москвой - это спекулятивная тема, к этому и сам Лукашенко апеллировал. Мне кажется, что сам факт, что Бабарико с июня 2020 года находится в тюрьме, свидетельствует о том, что никакой конкретной защиты со стороны Москвы у него явно нет.
И если Москва формально будет поднимать этот вопрос (а пресс-секретарь президента Дмитрий Песков подтвердил, что эта тема может на переговорах подниматься, хоть Песков и ответил уклончиво, но и не открестился от этого), я не думаю, что у России есть готовность серьезно вписываться за Бабарико, если вообще есть такая готовность. Пока мы не видели принципиальных шагов в этом направлении.
И в целом мы видим, что у России - даже не смотря на то, что есть основания формально вернуть контроль над Белгазпромбанком, который белорусские власти потихоньку отжали, – даже это не получается. Поэтому посмотрим, как будут развиваться события, но пока я бы не строил надежд, что Виктора Бабарико освобдят в ближайшее время из-за протекции России.
- Удается ли освещать прессе процесс над Виктором Бабарико?
Игорь Ильяш: Фактически под запретом посещение процесса со стороны независимой прессы, то есть на судебные заседания пускают только белорусские госСМИ и российские госСМИ. Естественно, какую-то информацию удается получить, на процесс попадают иногда, кому-то удается пройти не как журналисту, а просто как гражданину.
Но очевидно, что вокруг дела Бабарико пытаются создать информационный ваккум, изложить ситуацию только в удобном ключе для власти, - чтобы Бабарико выглядел бандитом и преступником, который справедливо сидит в тюрьме и справедливо преследуется.
Все протесты в Беларуси связаны не с планами лидеров, а с инфоповодами-ошибками, которые допускают сами власти
- Лидеры оппозиции сейчас связывают большие надежды с приближением весны, с выходом людей на улицы. Каков ваш прогноз? Есть ли кому выходить сегодня в Беларуси?
Вадим Можейко: Мне кажется, что в целом людей в городах на улицах весной больше, чем зимой. И не только на политических акциях. И лозунг «Зима ваша, а весна наша», - это еще лозунг польской Солидарности. Но понятно, что само по себе наступление весны не мобилизует людей. И, конечно, важна информационная работа, и появление инфоповодов.
Но, как мы видим с уже обсуждавшимся сегодня случаем Романа Бондаренко, ситуация может измениться внезапно. За день до смерти Романа Бондаренко никто не знал, что такое случится, и мало кто знал самого Романа.
Никогда не знаешь, откуда, какой и когда черный лебедь вылетит. Мне кажется, что все, что мы можем вынести из 2020 года, - все самые главные успехи белорусских протестующих были напрямую обусловлены ошибками белорусской власти. Например, зарегистрировали Светлану Тихановскую, решили, что женщина, мол, ничего у нее не получится …– вот получилось, то, что получилось. То же самое было с реакцией на действия властей в отношении Бабарико и в связи с обстоятельствами гибели Романа Бондаренко.
Так что можно ждать следующих ошибок власти. Пока она ведет себя не очень дальновидно. И я думаю, что такие протесты власть в ближайшее время и сама будет активно провоцировать.
Игорь Ильяш: Соглашусь с Вадимом в том, что опыт 2020 года показывает, что абсолютно невозможно прогнозировать всплески протестов. 9-10 августа никто не мог предположить, что через несколько дней в Минске пройдет 300-тысячный марш, а силовиков при этом не будет на улицах, они просто спрячутся. Ситуация может развиваться очень непредсказуемо.
В планах оппозиции некие термины, сроки, которые они обозначают, – март, май – ну, конечно, они не выглядят обоснованно с точки зрения развития процессов в обществе.
Да, понятно, что людям удобнее протестовать весной, чем холодной зимой, естественно. Но сказать, что есть основания сейчас рассчитывать, что будет большой взрыв протеста именно весной, пока нет. Правильно заметил Вадим, что это связано с информационными поводами и с конкретными ошибками властей. И я думаю, что эти ошибки не заставят себя ждать. Власть всегда готова наступать на грабли и усугублять политический кризис в Беларуси.
