– В связи с наступающим учебным годом, у Вас или же у Ваших коллег по цеху сильно возросла рабочая нагрузка?
– В последний год у нас практически не было свободных часов, чтобы брать кого-то нового. Уровень тревоги и депрессии нарастал. Увеличилось количество работы и усложнилось состояние тех, кто был уже в процессе консультаций, кому уже оказывали помощь.
– Если говорить об основных жалобах со стороны родителей и учеников, то какие они были? Какие тревоги они ощущали, в связи со всей ситуацией?
– Любая ситуация неизвестности или изменения в обществе ведёт к тому, что нарастает тревога. Неизвестность рождает тревогу. К нам также часто обращались по поводу подростков, которые подвержены импульсам. У них это может проявляться в каком-то самодеструктивном поведении, нанесении себе порезов, суицидальных мыслях.
Подростковый возраст очень уязвим, поскольку в это время происходит много как внутренних, так и телесных изменений. Психика испытывает очень большую нагрузку. Нужно разобраться во всем: что происходит с телом, отношениями, в семье, какой дальнейший путь выбрать. Представьте, что в этой ситуации подросток вынужден справляться сразу с двумя проблемами. Во-первых, с проблемами всего мира, с той бурей, которая сейчас происходит снаружи. Во-вторых, он должен справляться и с тем ураганом, который происходит внутри него. Чаще всего психика не выдерживает.
Как детская, так и подростковая психика устроены так, что изменения требуются прямо сейчас. Что я могу сделать? Что я могу изменить? Во вторую волну карантина волна безнадёжности нарастала. Если в первый карантин все надеялись на то, что после лета всё исчезнет, то во второй раз таких мыслей нет. Как родителям, так и детям это стало выдерживать намного тяжелее.
– Приводят ли эти негативные ощущения и последствия на практике к негативным поступкам со стороны подростков?
– Как я уже и говорила, это самоповреждающее поведение. Подросток изолирован, он сидит у себя в комнате один с компьютером и ему некомфортно. Он хочет как-то избавиться от данного дискомфорта. Физическая боль приносит это облегчение, ему становится морально легче. Это один вариант.
Второй вариант заключается в ощущении беспомощности, осознании того, что ты не можешь ничего изменить. Это может быть даже совершенно суицидальное настроение. Например, ребёнок может не вставать с кровати. Он принял для себя решение, что ничего не может изменить, поэтому просто будет ждать конца.
Те подростки, которые находятся в тревоге, могут направить эти эмоции в агрессию на родителей, на братьев и сестер. В таком состоянии они могут что-то разбить дома или же как-то атаковать членов своей семьи, провоцировать их на какие-то скандалы. Часто может быть регресс в сторону очень детского поведения.
Если же психика совсем не обладает языком и не может выразить словами, что ей плохо, то это направляется на тело. Например, желудочно-кишечные заболевания, тошнота и так далее. Тревога ведь «живёт в желудке». Она вполне может отражаться на телесном уровне.
– Насколько часто в этой ситуации к психологам обращаются учителя?
– В моей практике ко мне учителя не обращались, однако я думаю, что им совершенно непросто. За серьёзной консультационной помощью ко мне не приходили, однако могли написать и спросить какого-то совета. Я думаю, позиция учителя зависит от того, насколько он сам находится в уязвимом состоянии. Например, есть ли у него опора в семье или стабильность. Учитель ведь тоже человек со своей семьей, детьми или же внуками. Много молодых преподавателей, у которых есть и свои маленькие дети, что ещё больше усложняет положение.
– Наверное, на всех ситуация с карантином сказывается негативно особенно в осенне-зимний период, когда уже всё закрывается второй год подряд. Наступление лета – это такой период, когда мы все можем выпустить пар, поскольку случаи заболевания уменьшаются и открываются различные заведения, проводятся мероприятия. С этой точки зрения, насколько летние каникулы для учеников являются восстанавливающим фактором?
– Я думаю, что мы не можем сказать за всех. Возможно, для кого-то это было и дестабилизирующей ситуацией. Однако все выдохнули, когда закончился этот учебный год. Это однозначно. Нигде не было хорошего решения: ни у тех, кто вышел с тестированием, по поводу которого у родителей началось множество тревог, ни у тех, кто заканчивал онлайн. Гибридное образование – это было нечто очень страшное. Я не знаю, насколько вообще родители отошли от такого опыта. Летом у детей хотя бы опять появились возможности социализации, например, лагери, какие-то выезды, общение со сверстниками. Безусловно, это помогло восстановить ту сферу жизни, которая связана не с учёбой, а с каким-то нормальным развитием и общением со сверстниками.
– Сейчас есть твердая установка, которую мы очень часто слышим и от официальных лиц, о том, что этот год должен пройти с контактным обучением. На сегодняшний день очень большое количество уже привитых, переболевших, поэтому все надеются, что не будет такого резкого ухудшения ситуации, как в прошлом году. В связи с этим, как и к чему родителям подготовить своего ребёнка в преддверии начала учебного года?
– Подготовка ребёнка – это не дрессура. В первую очередь, родитель должен быть сам подготовлен и справляться со своими тревогами, депрессивными состояниями. Родители должны транслировать ребенку стабильность, поскольку он часть семейной структуры. Школа – это некая система, с которой как родители, так и ребёнок имеют взаимоотношения.
Нам всем нужна стабильность, поскольку в обратной ситуации мы все должны адаптироваться. Однако адаптация не может происходить вечно, ведь наша психика истощается, если мы полтора года это делали и ещё в следующем будем продолжать. Должна появиться какая-то стабильность.
Если наше правительство заинтересовано в том, чтобы сохранить эту стабильность в школьной системе, то это очень большой плюс в данной ситуации. Ребёнок будет понимать, чтобы не случилось он всё равно стабильно придёт в школу. Должно быть ощущение того, что есть какая-то неизменяемая инстанция. Как только начинается разброд и шатание, разговоры по поводу тестировании, масок, вся эта неопределённость, то происходит дестабилизация ситуации и возникает паника у родителей.
– Давайте попробуем рассмотреть этот год в негативном сценарии. Допустим, начинаем контактно, потом резко всё ухудшается, мы всё закрываем и отправляем всех по домам. Насколько это всё может стать усиливающим фактором дестабилизации? Возможно, всё же стоило в данной ситуации продолжать обучение в удаленном формате, например, месяц, а уже после посмотреть на дальнейшее развитие событий? Может быть только после этого стоило постепенно возвращать детей в школу?
– Это плохой сценарий, поскольку опять время уйдет на адаптацию. А вы представляете, что есть и уязвимые звенья, например, первый, пятые и выпускные классы. Начало учебного года онлайн стало бы для них катастрофой. Самый хороший сценарий – это контактное образование. Все мы этого хотим. Если же произойдет резкая ситуация, то это станет полной катастрофой для образования, для наших детей и родителей, поскольку ощущение беспомощности, бесконтрольности ситуации станет хроническим у всех. Мы столкнемся с хронической дезадаптацией. У нас станет намного больше дезадаптированных родителей и детей.
Я думаю, что начальные классы не тронут ни при каких обстоятельствах, как и выпускные. Мы можем создать ситуацию сильной дезадаптации и дестабилизации. В итоге родители просто придут к Сейму в отчаянии, приняв активно-агрессивную позицию. Другие же будут впадать в депрессию и суицидальное состояние. Я думаю, что переход на онлайн в этом году уже чреват какими-то социальными потрясениями.
– Взрослые сами принимают решение о вакцинации, но, если мы говорим о детях с 12 до 16 лет, то здесь ситуация немного другая. Решение за них принимают родители. Насколько нервозная обстановка, которая сложилась на данный момент может проецироваться на учеников? Как ученику с родителями, выступающими против прививок, не стать белой вороной?
– Я как-то не очень готова прогнозировать данную ситуацию. Мне кажется само деление на тех, кто сделал прививку и, кто не сделал само по себе уже дестабилизирует ситуацию. Это должен быть индивидуальный выбор. Сейчас дети сталкиваются с большим давлением. Я думаю, что для ребёнка 12-16 лет это является большим вызовом, поскольку у него нет достаточно информации, чтобы самостоятельно делать выбор. Предоставить это родителю, мне тоже кажется, не совсем верными решением.
В 12-16 лет ребенок начинает отделяться от родителей, у него появляется какое-то самопонимание. В данной ситуации родитель сам выбирает к какому лагерю причислить ребёнка. Когда возникает два противоборствующих лагеря, то ситуация складывается очень плохо. Это ситуация расщепления поляризации. Её возникновение чревато последствиями, особенно в подростковом возрасте.
Иногда я слышу от своих детей или же от других подростков, что они начинают обсуждать какие-то политические или же религиозные темы, начиная кого-то клеймить. Это, конечно же, транслирует семейную обстановку. Видимо, в семье очень много времени уделяют данным ситуациям и поляризации. Поляризация хороша только тогда, когда она происходит временно и коротко, например, болеть за какую-то спортивную команду. Если мы полностью не только в детской, но и во взрослой среде, поляризуем общество, то данная ситуация приведёт к каким-то последствиям.
– 12-16 лет – это время обострения отношений подростка и родителей. Что, если ребёнок будет иметь своё мнение на ситуацию с вакцинацией, которое не сходится с мнением родителей. Как в таком случае избежать каких-то конфликтных ситуаций в семье?
– Об этом я и говорю. Нельзя давить сверху на эту семью. Происходит своя линия развития, а искусственная ситуация и социум усиливает давление, сообщая о том, что вы должны пойти и сделать выбор. Я думаю, что это должно обсуждаться в семье довольно открыто. Как правительство обсуждает какие-то ситуации со своим народом, точно также и родитель должен рассказывать всё ребенку, преподавать ему открыто информацию в тех словах, которые он может понять и воспринять. Подростку нужно рассказывать не цифрами, а более человеческим языком, чтобы он смог составить какую-то свою картину мира.
Данные темы можно обсудить только через открытый диалог с родителями. У подростка очень много чувств. Для него важна референтная группа. Например, он общается со сверстниками, которые придерживаются одной позиции, а дома родители ему говорят о другой стороне. Что ему делать? В таком случае возникает конфликт лояльности. Я за то, чтобы быть в открытом диалоге. Есть альтернативы вакцинации, например, тестирование или ещё какие-то вещи. Нельзя загонять в ситуацию «либо-либо».
– В этих условиях, в такого рода конфликтах, какова роль учителя?
– Это зависит от того, насколько прочен и стабилен контакт со значимым взрослым. В какой позиции находится учитель к конкретному ученику? У них хорошие контакты? Они могут это обсудить? Ведь мы знаем, когда в семье конфликты, развод или же смерть, а в школе есть учитель, на которого ориентируется ребенок, то он вполне может подойти и пооткровенничать с ним. Для ребёнка это становится некой альтернативой, как, например, и разговор со школьным психологом.
Если вокруг дестабилизация, то школа наоборот стабилизирует. Этот контакт очень важен, поскольку, если он есть, то у человека больше шансов быть услышанным и получить поддержку. Чем больше богатство наших связей и контактов, тем больше мы в выигрыше. Чем плох онлайн? Он просто схлопывает эту возможность.
– Исходя их Вашего опыта общения с друзьями и коллегами, которые также являются родителями учеников, насколько школы за лето подготовились к новому учебному году? Насколько они выполнили своё своеобразное домашнее задание?
– Сложно сказать, поскольку это зависит от школы. Есть школы, из которых учителя ушли, из-за чего она должна восполнить свои ряды. Каждое учреждение решило свои проблемы с восстановлением стабильности по-своему. Например, я не хочу слышать от классных руководителей и директора: "Мы не знаем, как будет!" Однако школа тоже не может отрицать реальность и говорить, что "всё будет хорошо". Она тоже должна почувствовать свою стабильность, как одна большая система.
Родитель, который справился с депрессий и тревогой, может транслировать своему ребёнку, что Вы вместе преодолеете все. Школа также не должна отрицать проблему. Могут быть сложности, однако мы делаем всё возможное. Мне кажется, что именно такой должна быть позиция школы, если у нее есть ресурсы.
