Это событие стало знаковым в новейшей истории Украины. Протест с требованием к тогдашнему руководству государства подписать соглашение об ассоциации с ЕС продолжался в центре Киева уже больше недели.
Накануне, 29 ноября, на вильнюсском саммите "Восточного партнерства" президент Виктор Янукович окончательно разбил надежды активистов на то, что этот документ будет подписан. Протест как таковой, по свидетельствам наблюдателей, терял смысл.
Вечером 29 ноября о прекращении акции и переходе к новой фазе борьбы заявил "оргкомитет Евромайдана", однако часть активистов осталась ночевать на площади.
Жестокое избиение десятков протестующих, среди которых было немало молодых людей, студентов, стало шоком для многих украинцев. Уже 1 декабря на улицы Киева вышла самая многочисленная демонстрация со времен Майдана-2004. Активисты заняли часть здания киевской мэрии и Дом профсоюзов на Майдане Независимости, ставший впоследствии неофициальным "штабом революции".
Итогом массовых протестов, продолжавшихся еще три месяца, стал расстрел десятков активистов Майдана в феврале 2014 года и свержение Виктора Януковича.
Русская служба Би-би-си пообщалась с людьми, которые находились на Майдане Независимости в ночь разгона акции протеста, и попросила их рассказать как о своих впечатления от тех событий, так и об отношении к ним сегодня.
Иван Синепалов, журналист, Мариуполь
Ночь разгона была третьей или четвертой ночью, которую я, в то время студент журналистики Мариупольского госуниверситета, провел на Майдане. Собственно, на Майдан я ходил по ночам: днем людей на нем было достаточно, а ночью надо было держаться, чтобы его не заняли.
Билетов домой у меня не было. Планировал уезжать или 30 ноября, или 1 декабря, но пришлось задержаться дольше.
Тот вечер вообще ничем не отличался от предыдущих. Все покричали: "Революция, революция", но потом стройными шеренгами сели на последнее метро и разъехались. Осталось на Майдане с три сотни человек.
Ночь тоже была такой, как каждая до того. Каждый час пели гимн, грелись у буржуек, водили хороводы. Разве что около полуночи начали сворачивать сцену, сказав, что наутро привезут другую, большую.
Около 4-х утра я увидел, как к Майдану по Институтской спускается "Беркут". Я сначала бросился в сторону Крещатика предупредить людей, затем в сторону Городецкого (улицы, прилегающей к Майдану), но там уже было перекрыто. Не помню, как, но я оказался возле стелы Независимости.
Работали они очень красиво: плотным кольцом окружили нас несколькими рядами, выставили щиты вперед и били по ним дубинками, чтобы запугать. Мы собрались у стелы, и уже там нас без всяких предупреждений начали бить.
В какой-то момент толкнули и меня. Падая, я автоматически прикрыл голову рукой, и в этот же момент мне "прилетело" дубинкой: очевидно, целились не в руку, а в голову.
Затем нам устроили "коридор" со стелы в сторону Крещатика. Парню, который шел передо мной, "беркуты" специально поставили подножку, и он покатился по ступенькам.
Краем глаза я видел, как парня, лежащего на асфальте, бьют дубинками с криками "Вставай!" Он пытается встать, его снова бьют и снова кричат "Вставай!"
Меня еще раз ударили по голове. Я потерял ориентацию, немного притормозил, от чего мне "прилетело" в спину с криком "Быстрее!"
Как-то я выбрался из этого "коридора" и побежал... Кто-то сказал, что наши собираются возле Михайловского собора. Какими-то закоулками дошел туда. Там забаррикадировались какими-то лавочками: это так смешно выглядит с высоты четырех лет войны ... Как-то так прошла та ночь.
После тех событий я несколько недель проходил с гипсом на руке, но сказать, что это меня как-то радикализировало, я не могу. Я еще с первых дней Майдана был готов к чему-то подобному. Но, как оказалось, одно дело думать, что ты к этому готов, а другое - реально это пережить. В тот момент я боялся. В то же время, мысли были примерно такие: пусть я сейчас умру, но главное - чтобы Киев после этого вышел на улицу.
Сейчас те события не вызывают практически никаких эмоций, остались только факты. За время, прошедшее с тех пор, произошло столько событий - и на Майдане, и после Майдана...
Вышел бы я на Майдан еще раз? Конечно. Вне всякого сомнения. Вопрос "Вышел бы ты на Майдан?" напрямую следует из тезиса о том, что после Майдана началась война, а "после" значит "вследствие". А это неправильно изначально.
По моему твердому убеждению, если бы не Майдан, мы бы сейчас уже давно жили в Республике Украина в составе Российской Федерации. Поэтому выходить на Майдан было жизненно необходимо. И я, если бы у меня была машина времени, поступил бы так же, - возможно, даже действовал бы еще радикальнее.
Наталия Мамалыга, предприниматель, Киев
На Майдан я впервые вышла вечером 22 ноября. Планировала оставаться там до конца - либо пока не изменится внешняя политика государства, либо до того момента, пока туда еще будут выходить хотя бы какие-то люди.
Вечером накануне штурма я тоже была на Майдане. Около трех ночи пошла выпить кофе в кафе напротив, потом вернулась.
Вдруг кто-то крикнул, что к стеле спускается "Беркут". Мы сгруппировались - ребята встали на лестницу, девушки внутрь. Как-то мне удалось выйти оттуда невредимой - до определенного момента мне вообще казалось, что "беркутовцы" не бьют людей, а просто толкают. Но уже перейдя на другую сторону Крещатика, увидела, как "беркутовцы" гонятся за людьми и бьют тех, кого догоняют...
Что я чувствовала тогда? Страх, но недолго. Больше - разочарование: я убедилась, что "Беркут" может избивать без причины даже девушек, абсолютно не оказывающих сопротивления.
А вообще ночь разгона Майдана с точки зрения эмоций как-то нивелировалась последующими событиями. Я была на Майдане 20 февраля (2014 года - в день массовых расстрелов активистов Майдана. - Ред.): все предыдущие события не кажутся столь страшными, как тот день.
Если бы у меня был выбор, я бы вышла на Майдан еще раз - просто уже не была бы столь уверена, что мирных людей просто так не будут бить и против них не будут применять оружие.
А то, что кое-кто сейчас обвиняет людей, вышедших отстаивать свое мнение предусмотренным Конституцией способом, в том, что их действия вызвали, например, аннексию Крыма и АТО [спецоперация украинских сил на востоке страны - ред.], - это неправильно. В преступлении всегда виноват тот, кто его совершает. Мне кажется, что конфликта с Россией нельзя было избежать. Она готовилась к нему много лет.
Если говорить о судах по поводу событий ночи на 30 ноября, то ни на одном из них я не была, но недавно давала показания в Генеральной прокуратуре. У меня есть большие сомнения, что виновных в избиении удастся привлечь к ответственности: многие из них находятся за пределами Украины.
Виталий Кузьменко, общественный активист, аспирант, Киев
29 ноября 2013 года я, в то время студент-историк университета имени Гринченко, пришел на Майдан впервые. Я был в компании друзей, встретил там много знакомых. Сначала оставаться на всю ночь не планировал, а потом все-таки остался: там было не так уж и много людей.
Сначала было относительно спокойно, но в 4 утра, как по команде, к Майдану с разных сторон начали подходить подразделения милиции. Буквально через несколько минут мы были полностью зажаты в кольцо у стелы.
Я стоял снизу на ступеньках, поэтому, когда начался разгон, мне сразу довольно сильно досталось. Меня задержали, отвезли в Шевченковский РОВД, продержали несколько часов там, и только после этого туда приехала скорая. Мне оказали медицинскую помощь и отвезли в больницу, где оказалось, что у меня закрытая черепно-мозговая травма и перелом локтя.
Разгон Майдана на меня повлиял так же, как на очень многих украинцев. После этого исчез вопрос, продолжать протесты или нет: стало понятно, что нужно идти до конца.
Тогда, ночью 30 ноября, когда я избитый ехал в автозаке, у меня было именно такое ощущение: или мы меняем нашу страну, или превращаемся в условную Беларусь.
Уже на следующий день, когда на улицу вышли сотни тысяч людей, стало понятно, что второго варианта мы не допустим.
После революции, летом 2014 года, я пошел воевать добровольцем. Воевал в составе Вооруженных сил, в основном на мариупольском направлении. На фронте дискуссии по поводу того, стоило ли выходить на Майдан, бывали: там были ребята из разных регионов Украины, не все понимали, что происходило в Киеве. Но прекращались эти дискуссии довольно быстро. В общем я провел на востоке полтора года, вернулся в 2016-м.
Заявление по поводу избиения я написал еще 30 ноября 2013 года в больнице. С тех пор слежу за этим процессом. В прошлом году занимался судами много, сейчас сложнее находить такую возможность.
Насколько я понимаю, структура самого преступления - кто кому отдавал приказ, кто непосредственно принимал в этом участие, - выяснена. Но с нынешней судебной системой Украины рассмотрение "больших дел" - об избиении 30 ноября, о событиях января-февраля 2014 года - проходит очень сложно и очень долго. Пока судебная система не будет изменена, я не вижу возможности дождаться хоть какого-то приговора по этому делу.
