Выступая 2-го февраля этого года Волгограде, ставшем на время его приезда Сталинградом, Путин опять грозил ядерным оружием. «Современная война с Россией будет для них совсем другой» и «применением бронетехники дело не закончится» – вот его слова, которые были расценены как очередная такая угроза. При этом на Западе все больше растет понимание того, что, по крайней мере, на данный момент эти угрозы – не более чем сотрясение воздуха, целью которого является запугать население стран, поддерживающих Украину, чтобы оно надавило на свои правительства и заставило прекратить эту поддержку или хотя бы уменьшить ее масштабы. Однако эффект наблюдается строго противоположный: похоже, наш «мальчик» слишком долго кричал «волки». И когда Путин, делая суровое лицо, проговаривает, что это «не блеф» (в своей речи в сентябре прошлого года, во время которой была объявлена «частичная» мобилизация), становится ясно, что это именно блеф.
Украинская артиллерия давно уже наносит удары по приграничным российским территориям, где за последние 12 месяцев с начала полномасштабного российского вторжения погибло 36 гражданских – больше, чем в ОРДЛО в 2021 году; под удар попадают базы стратегической авиации находящимся в глубине российской территории, а в Москве усиливают средства ПВО. На все это Россия реагирует примерно так же, как на массовое уничтожение вагнеровских бандитов в Сирии несколько лет назад, ну или как на каждый следующий новый уровень поставок западных вооружений в Украину – т.е. примерно никак, несмотря на то, что перед каждым подобным событием надуваются ботоксные щеки, чтобы выпустить в окружающее пространство очередные слова о «немыслимых последствиях». Поэтому рискнем предположить, что у Путина есть, на самом деле, только одна «красная линия» – это его личная безопасность и власть (в его случае это одно и то же).
Судя по реакции почти всех граждан РФ на потерю Херсона, утрата не то что ОРДЛО и Крыма, но даже и Ростова с Калугой у российского населения, проживающего вне указанных мест, не вызовет никаких чувств, и оно привычно проглотит любые объяснения. Власти Путина «в моменте» такие события не угрожают. Это наверняка понимают и в Кремле, поэтому Украина может смело освобождать все свои территории.
Впрочем, Украине смелости не занимать – главное, чтобы этой смелости хватало Западу. Для этого всем еще сомневающимся западным политикам надо осознать одну простую вещь: Путин понимает только один язык – язык силы. Осторожность он воспринимает как слабость. Самое плохое, что можно сделать – это продемонстрировать Путину слабость, потому что в этом случае он наглеет и начинает напирать. Путина надо давить и давить не переставая, не ослабляя силу давления – в таких случаях он отползает. В то же время, это давление должно быть постепенным, что называется, без резких движений, чтобы у Путина не возник внезапный и необоримый страх потери власти (и, соответственно, жизни). С ним надо поступать как с той лягушкой, которую варили на настолько медленном огне, что она поняла суть происходящего, только когда уже сварилась. Возможно, понимание этого заставило Байдена в прошлом году ко всеобщему разочарованию взять обратно сказанные им в Варшаве слова о том, что Путин должен уйти.
Стратегия антипутинской коалиции сегодня должна быть направлена на освобождение оккупированных русскими территорий Украины и одновременно достижение полной международной изоляции России, что лишит ее ресурсов для ведения агрессивных войн в будущем. Если первая цель представляется вполне достижимой, то вторая неосуществима без участия Китая и Индии, поэтому дипломатические усилия Запада сегодня должны быть направлены на формирование у политических элит этих стран понимания того, что, если соперничество, например, между Китаем и США – это история на длительную перспективу, которая необязательно должна вылиться в глобальный разрушительный для всей человеческой цивилизации конфликт, то путинская Россия представляет для всех смертельную опасность здесь и сейчас. Недавний визит председателя Си в Москву, завершившийся ничем, показывает, что у стратегии, направленной на вбивание клина между РФ и КНР, есть шанс на успешную реализацию.
«Закупорка» путинской России приблизит конец нынешнего российского режима. В то же время, нет никакой уверенности, что на его месте возникнет что-то менее опасное для окружающих – по крайней мере, если пустить все на самотек и не заниматься всерьез вопросом о том, что будет после Путина, и как можно повлиять на политические процессы на территории нынешней Российской Федерации. Российское общество смертельно больно, само себя оно не вылечит, тем более, что большинство антител уже давно выдавлено за границу. Недавно на Форуме Свободных народов ПостРоссии обсуждалась идея создания армии для освободительного похода на Кремль, которая в силу своей очевидной утопичности вызвала много издевок с разных сторон. Однако, на мой взгляд, подобные обсуждения ценны тем, что хотя бы кто-то пытается поразмышлять не только над «контурами будущего», но и над дальнейшей стратегией действий, которые могли бы прочертить эти контуры в реальном мире после победы Украины (т.е. освобождения захваченных Россией территорий) на нынешнем этапе разворачивающейся на наших глазах мировой войны.
Линия фронта этой войны проходит сегодня по линии соприкосновения ВСУ и российской армии, но это лишь видимая ее часть. На самом деле, эта линия фронта подспудно проходит внутри обществ в большинстве стран мира, находя выражение в их поляризации, а также приводя к росту популизма в демократических странах и ужесточению автократии в недемократических или гибридных режимах. Где-то демократию удается отстоять – как, например, недавно в Израиле, где протесты остановили судебную реформу, грозящую разрушить сложившийся баланс между ветвями власти, на протяжении многих лет обеспечивавший эффективное функционирование единственного демократического государства на Ближнем Востоке. Где-то, как в Венгрии, обществу не удается дать достойный отпор наступлению автократии. Это война не только за территории Украины, но и война за души. Можно считать ее в чем-то даже религиозной войной, где в роли противоборствующих верований выступают прогрессизм и консерватизм.
Сегодня можно наблюдать довольно редкий в истории случай, когда значительная доля населения воюющей страны (за исключением случаев гражданских войн с интервенциями) встает на сторону противника. Речь идет, прежде всего, о России, миллионы граждан которой (ведь если таких хотя бы 5% – это уже 7 миллионов) заняли сторону Украины – от молчаливого осуждения российской агрессии и желания победы Украине до защиты Украины с оружием в руках. Эти люди не хотят идентифицировать себя с тем угрюмым мракобесием, которое воплощает собой образ современной России.
Сложно сказать, какая доля граждан Украины перешла на сторону России, но, судя по многочисленным сообщениям о выявлении коллаборационистов, их тоже немало. Но самое главное – довольно большая доля сочувствующих России в странах «коллективного Запада». В Словакии, где я живу, их доля доходит чуть ли не до 50%. Увы, таких людей я встречаю постоянно, видимо, потому что являюсь гражданином РФ, и эти люди, узнавая о моем гражданстве, радостно сообщают мне о том, как им нравится Путин, каждый раз вызывая у меня приступ тошноты.
В самом по себе консерватизме нет ничего плохого: он необходим для балансировки политической системы условиях демократии. Но его роль не в том, чтобы останавливать или тем более обращать прогресс вспять, а в том, чтобы немного притормаживать, замедлять прогресс в нужный момент, чтобы цивилизация не слетела в кювет на резких поворотах.
Возникает ощущение, что сегодня огромные массы людей не выдерживают все возрастающей сложности окружающей их действительности – прежде всего, того информационного шквала, который обрушивается на них каждый день – и инстинктивно стремятся вернуться куда-то назад. Их пугают непонятные и оттого кажущиеся опасными новые технологии, трансгуманизм, искусственный интеллект, а больше всего – другие люди, представления о жизни которых таковы, что они кажутся пришельцами с других планет. Россия, претендующая сегодня на роль мирового оплата «традиционных ценностей», «страна победившего прошлого» вызывает у таких людей симпатии. Яркий пример – многие из бывших граждан России и других стран бывшего СССР, в основном, русскоязычные, которые уже десятки лет как живут на Западе, сейчас вдруг воспылали большой любовью к России. Как правило, они же антипрививочники, анти-пять-джишники, свидетели QAnon и «фальшивой высадки американцев на Луну» и т.п., т.е. полностью утонувшие в теориях заговоров люди. Мир слишком сложен для них, и они ищут простых объяснений, которые им услужливо подсовывают алгоритмы поисковиков и соцсетей, ставшие мощнейшим орудием современной конспирологии. Россия для них – оплот всего «старого, доброго, традиционного».
Сегодняшняя архаика опасна тем, что она научилась использовать современные технологии, умело используя их для своей пропаганды и виртуозно играя на самых темных сторонах человеческой души. Стремящиеся остановить социальный прогресс режимы – такие, как Китай или Россия – успешно пользуются «плодами просвещения», превращая традиционную диктатуру в цифровую, а также почти не отставая технологически в такой внезапно ставшей насущной сфере, как производство вооружений. И если, как хочется надеяться, западные демократии устоят под натиском внутренней архаики, им предстоит решить задачу выстоять под натиском архаики внешней, технологически им почти не уступающей.
Теоретически две системы – «прогрессивная» и «охранительная» – могли бы мирно сосуществовать, если бы не одно «но»: само существование первой системы создает риски для второй, потому что «прогрессивная» система способна создавать образцы и для себя, и для оппонента, а «охранительная» – нет (если под «образцами» мы, конечно, понимаем не пропагандистские химеры, вызывающие умиление у «полезных идиотов»). Практически всегда образ жизни людей в свободном мире вызывает зависть в мире несвободном, и потому соответствующая информация извне создает риск нестабильности для авторитарных режимов. Следовательно, «охранительная» система не может выжить, не уничтожив «прогрессивную».
Нашествия варваров, как мы знаем из истории, порой уничтожают более развитую цивилизацию, чтобы на ее руинах построить новую, которая выйдет на следующий уровень развития. Однако в нашем случае, учитывая то, что современные «варвары» вооружены ядерными ракетами, в итоге могут остаться лишь руины. Пока ситуация развивается в таком ключе, что вероятность использования ядерных вооружений все возрастает. На смену ядерному сдерживанию, благодаря которому сохранялся мир в Европе в течение многих десятилетий, сегодня пришел ядерный шантаж. Ядерное оружие теперь не тормоз, а драйвер войны – если бы не его наличие у России, вряд ли нынешний российский режим решился бы на нынешнюю авантюру. Это пороховая бочка, с которой нашей цивилизации необходимо слезать как можно скорее. Сейчас, пока идет война, подобная задача нерешаема, но как только и если опять представится подобный шанс – в предыдущий раз он был, когда рухнул СССР – нужно сделать все, чтобы на этот раз не упустить его.
