Да что там — ежели он даже толком не готовился получать отпор от "освобождаемой" стороны. Посему, все чаще сталкиваясь именно с «наглость», а не с ликованием от «освобождения», Кремль закономерно приходит в ярость и мстит непокорным. В октябре жажду реванша подогрело поругание режимной святыни — Крымского моста. В декабре — взрывы на аэродроме стратегической авиации в Энгельсе и авиабазе Дягилево под Рязанью.
Как в итоге отрапортовало само министерство обороны России, атаку совершили украинские беспилотники, повредив два стратегических бомбардировщика Ту-95. В результате трое военнослужащих погибли, четверо получили ранения. Кремлевский военкор Александр Коц тогда написал, что удар по аэродрому в Энгельсе был нанесён при помощи советских разведывательных беспилотников Ту-141 «Стриж», которые беспрепятственно преодолели почти 650 километров над территорией РФ.
Киев же официально не взял на себя ответственность за произошедшее, но глава офиса президента Украины Михаил Подоляк непрозрачно намекнул, что «земля круглая» и «если очень часто запускать что-то в воздушное пространство других стран, рано или поздно неизвестные летательные объекты вернутся к месту вылета». То бишь, пока Кремль находился в режиме ожидания новой партии «иранских мопедов», нечто «неопознанное и летательное» решило навестить российские базы сверхзвуковых стратегических бомбардировщиков-ракетоносцев.
Как на это реагирует Путин? В ходе декабрьской встречи с членами совета по правам человека (да, в РФ якобы есть и совет, и права) он уверял собравшихся, что «СВО идёт своим чередом, все стабильно, никаких вопросов и проблем». Рассуждал о «длительном процессе СВО», сопровождая слова игривой улыбкой, а перейдя к пассажу о «появлении новых территорий», бескомпромиссным жестом зачеркнул что-то на листе бумаги. Видимо, те самые новые территории. Иногда, правда, создается впечатление, что та самая многолетняя мантра «Путин просто не знает всей ситуации», ранее используемая для оправдания разрухи в регионах, ныне, в военное время, куда больше имеет право на существование. Ибо Верховный главнокомандующий, всерьез желающий удачи «защитникам Херсона» уже после того, как в Херсон стали ходить украинские поезда — вместо позорно сбежавших российских танков, сам напрашивается на сравнение с португальским Салазаром, которому заботливо подносили газету, напечатанную в единственном экземпляре. Либо, наоборот, понимает — просто «дурака включает». И готов в обозримом будущем увеличить поток насильно мобилизованных супротив насильно освобождаемых.
Когда ситуация требует нужного накала, у Кремля обычно две обкатанные схемы: сеяние паники среди идейной патриотической общественности (ежели все плохо — значит, оправдан тотальный переход на военные рельсы) и «прогибание» давнего минского товарища по диктатуре. В первом случае на сцену выходит сотрудник ФСБ Игорь Стрелков-Гиркин, которого порой по наивности путают с идейным субъектом данной войны. Точнее, Гиркин может и идейный, но точно не субъект. Его задача — показательно лупить по Министерству обороны, обличать Шойгу и произносить речи, которые любому другому оратору уже обеспечили бы комфортабельную доставку в места не столь отдаленные — эдак лет на 10. Но поскольку Стрелкова курируют и покрывают спецслужбы, а его милитаристская драма является полностью срежиссированной, то беспокоиться о его безопасности не стоит. Лучше беспокоиться о своей. Потому что после очередного витка гиркинского нытья о крахе фронта, необходимости тотальной мобилизации, установления военной диктатуры, Кремль («так и быть») начинает совершенно случайно выполнять его желания. Стрелков отправляется на фронт сугубо в рекламных целях, чтобы сагитировать как можно больше своих поклонников погибнуть во имя Иблиса — точнее, борьбы с оным. Впрочем это уже не важно. Что мы имеем в итоге? Инцидент с «неудачной» поездкой на фронт русскомирского агитарора, узревшего бардак и демотивацию солдат — это явный задел на экстренное наведение военного «порядка» (считайте, укрепление диктатуры) и новое массовое жертвоприношение. Одними лишь россиянами да руками россиян? Хм. Не факт.
Мы помним, какие события предшествовали сентябрьскому объявлению «частичной мобилизации». 20 сентября Госдума сразу во втором и третьем чтениях приняла закон с поправками о наказании за дезертирство и добровольную сдачу в плен. За неявку на военную службу по призыву или дезертирство, как решили «народные избранники», гражданин теперь заплатит 10 годами своей жизни. На следующий день закон с поправками принял Совет Федерации, а чуть позже Владимир Путин выступил с тем самым объявлением, которое и побудило десятки тысяч молодых мужчин приобрести билеты в Тбилиси и Астану. Экстренное законописание — это надежный сигнал, что в ближайшие сутки российская власть найдет новый способ вас убить и превратить в убийцу. Самоназванные власти Беларуси тут мало в чем отстают от старшего брата — а где-то и ощутимо превосходят оного.
7 декабря. В Беларуси в первом чтении принимают закон о смертной казни за госизмену и запрете «дискредитации» армии. Обратимся к тексту законопроекта:
«В диспозицию статьи 369-1 УК вносится дополнение в целях установления ответственности за распространение заведомо ложных сведений, дискредитирующих Вооруженные Силы, другие войска и воинские формирования, военизированные организации Республики Беларусь. Введение такой правовой нормы будет являться действенной превентивной мерой распространению заведомо ложной несоответствующей действительности информации о белорусской армии и других «силовых структурах».
«В целях оказания сдерживающего воздействия на деструктивные элементы, а также демонстрации решительной борьбы с изменой государству проектом Закона предлагается внесение изменений в санкцию части 2 статьи 356 УК, предусматривающих возможность применения исключительной меры наказания в виде смертной казни за измену государству, совершенную должностным лицом, занимающим государственную должность, или лицом, на которое распространяется статус военнослужащего. В этой связи приводятся в соответствие также статьи 58 и 59 УК».
Прибавьте к этому недавний визит министра обороны России Сергея Шойгу в Беларусь и давнюю попытку Кремля спарить Москву с Минском в рамках братско-диктаторской интеграции. Да что там — личный визит Путина в Беларусь, впервые за три года, который красноречиво говорит: сейчас Лукашенко настолько нужен старшему по диктатуре, что старший даже готов выйти из сумрака\бункера и прибыть в Минск. Возникает обоснованное предположение, что «временную перегруппировку» с «нашего» Херсона путинский режим заменит на «вечное воссоединение» с «нашей» Беларусью. Потому что войне без пяти минут год, и шанс афганского сценария, когда у народонаселения возник закономерный вопрос: «А за что погибли наши мальчики?», становится вполне предсказуемым. Надо дать хоть какую-то иллюзию победы: не «освободили» Киев, ну зато «освободили» Минск.
Белорускому диктатору вполне могут выкатить условия: или вступаешь в войну, прорываясь по Киевскому направлению, по итогу интегрируясь, или разбирайся со своими «змагарами» сам. Не исключено, что в Беларуси возможен и гибридный сценарий, без лобового «вставай, страна огромная»: скрытый, эдакий «частичный» призыв.
В белоруском сеттинге есть кого и на роль заградотрядов брать: тех же маньяков из воинской части 3214, которые во время протестов 2020 года прославились поистине религиозным фанатизмом, защищая «батьку» любой ценой. Вопрос, правда, остается тем же: чем дольше РФ вязнет в Украине, тем хуже для первой. Если в вязкое месиво рискуют затянуть еще и Беларусь, не обладающую боевым опытом вовсе, то либо вся «спецоперация» посыпется, не выдерживая амбиций обоих диктаторов, либо приобретет масштабы тотального смертоубийства. Ибо изначально все это было задумано особями со специфическим взглядом на человеческую математику — где ценность людской единицы равняется нулю.
