- Добрый день, Виктор Анатольевич. Это уже становится доброй традицией, когда вы приезжаете в страны Балтии со спектаклями и заходите, в том числе, в студию DELFI. Но начать сегодня хотелось бы с печальной новости. Стало известно, что скончался советский диссидент, писатель Владимир Буковский. Как вы оцениваете значение его фигуры для России?
- Фигура совершенно историческая. Начну с печального удивления. Когда я узнал, что ему всего лишь 75 лет было, я удивился, потому что у меня было ощущение, что Буковскому должно быть под 90. Он очень рано начал свою фантастическую биографию, он очень рано выбрал свой путь и определил свою судьбу, совсем молодым. Это совершенно уникальная фигура и она - очередной упущенный Россией шанс на выход из своего XX века. Было всего несколько человек, которые с такой ясностью, как Буковский, символизировали противостояние ужасному, преступному и трагическому XX веку. Мало было людей таких ясных, последовательных и мужественных.
Это упущенный шанс России. У чехов был Гавел, у поляков - Валенса, у нас мог быть Буковский, если бы мы были умнее, мужественнее и решительнее. То, что Владимир Буковский умер маргиналом, по второму разу изгнанным с родины, то, что о его существовании не подразумевают 90% россиян - это печально. Это еще и напоминание нам, россиянам, о том, какого президента мы упустили.
- Почему, на ваш взгляд, российское общество не оценило его по заслугам?
- Кто-то сказал из великих: нельзя освободить народ более, чем он свободен изнутри. В нас въелось это рабство. Люди характера и достоинства Владимира Буковского были и остаются маргиналами, к сожалению. Мы оказались не готовы к такой свободе. Это длинный эволюционный путь. Если бы такие люди, как Буковский, стали на какое-то время элитой, это позволило бы вырастить первое другое поколение. Мы по-прежнему не созрели до свободы. Но драма не в этом, а в том, что не дают дотянуться до людей, до детей. Вот уже второе путинское поколение вырастает в совершенно отравленной атмосфере. Те, кому сегодня 25 в России, они ничего кроме Путина и не помнят. Это чудовищно. И подрастает новое поколение инфицированных имперской идеей: люди, которые знают, что Россия превыше всего, а все остальные вокруг - предатели и растленная Европа, а фамилию Буковского не знают. Это печально, и когда придет время хотя бы пытаться идти в какую-то человеческую сторону, начать надо будет с лечения довольно тяжелой интоксикации.
- Не возникает ли тут определенное противоречие? Ведь, если мы посмотрим на последние московские протесты, то это как раз-таки в большой части именно молодежь.
- Тут есть две темы. Одна - это нравственный протест, который не требует ничего знать о Буковском. Многие, слава богу, рождаются неравнодушными людьми и не успевают огрубеть и очерстветь. Не все могут и хотят приспособиться к стойлу. И вот они выходят на нравственный протест. Когда мы говорим о Буковском, как о строчке из учебника истории, это ведь про другое. Это про то, чтобы это было образцом и объяснением, что человек, противостоящий администрации, и есть патриот. А не как сейчас, когда начальство отождествляется со страной. Вот это можно было бы школьникам объяснять. Ребята, которые выходят на улицу, участвуют в протесте против несправедливости. А я говорю о системе координат, о том, чем люди будут дышать как воздухом. Сегодня миллионы дышат как воздухом пропагандистской ложью.
- Про эмигрантов из России. В чем их значение для страны, есть ли рост уезжающих людей и ощущается ли их оторванность от российских реалий?
- Я в печали в связи с вашим вопросом. Российская эмиграция 1920-х годов сохраняла в себе русский язык и русскую культуру, надеясь, что это может пригодиться России. Не пригодилось. Они на судьбу России никак не повлияли. История, к сожалению, оперирует числительными, и это печально. Судьбу страны все же решает массы, находящиеся внутри нее. И это трагедия, в том числе и для этих масс, но они об этом не подозревают. Я знаю многих, кто уехал из страны. Это уже не первое поколение. И их дети уже не говорят по русски - выходят замуж, женятся и все это размывается. При всем уважении и огромной симпатии к тем, кто уехал, судьба в России все же меняется в России.
Нарастание и качественное изменение эмиграции я вижу год от года. Особенно оно видно в Америке, идет омоложение. Общими знаменателями для уехавших являются высшее образование, молодость и энергия. Это уже совсем другие люди. И я вижу прибавление во всех городах, где я выступаю.
По поводу отрыва. Конечно, он есть. Мы с вами можем читать одни и те же сайты, но вы не ездите в метро. Какое-то тактильное чувство родины у людей уходит. Это не передается через интернет.
- В википедии среди множества ваших регалий указано, что вы либеральный публицист. Много ли нужно сделать, чтобы прослыть в России либеральным публицистом?
- Либеральный публицист - это какая-то благоглупость. Публицист - это профессия, либерал - некое описание идеологии и указывать его отдельно… Знаете, у Ежи Лец есть высказывание: "Носорог не должен указывать рог на носу в графе особые приметы". Либеральный человек - человек, который считает свободу ценностью. Мне кажется, это не стоит указывать как особую примету. Это нормальный человек.
- Представьте, что сегодня произошла ваша случайная встреча с Путиным. Что вы бы ему сказали?
- Я бы перешел на другую сторону улицы. Не о чем с ним говорить. Я готов дать некоторое количество показаний в зале суда, если до этого дойдет.
- Может ли пригодиться опыт политической и культурной элиты 1990-ых в построении новой России?
- Тут есть две темы. Первое - Россия, безусловно, в любой момент может и должна выйти на свободу. В казарме и стойле развития нет. В 90-е годы была значительная часть элиты, приверженная ценностям свободы. И сейчас некоторые из них в федеральном розыске - тот же Сергей Алексашенко или Сергей Гуриев. Они были элитой и могли бы стать определяющей элитой в России, но вынуждены находиться в бегах. Конечно, этот опыт пригодился бы. Но главное - принципы свободы. Что касается меня, то я не политик, а то, чем я могу поделиться, я делюсь и сейчас в публицистике. Если говорить о телевидении, то я не хотел бы туда вернуться, но хотел бы, чтобы появилось нормальное телевидение, когда я включу телевизор и увижу там "танцы на костях" администрации. Это и будет приметой новой страны. А для меня сейчас гораздо интереснее литературная работа.
- Не секрет, что отношений России со многими европейскими странами, в том числе со странами Балтии, переживают не лучшие времена. Не жалуют нас своими визитами российские политики. Но при этом очень часто приезжают с гастролями деятели культуры и искусства - вы, недавно была "Машина Времени". В связи с этим не чувствуете вы на себе какую-то дополнительную нагрузку?
- Ну что вы, я для российской администрации отрезанный ломоть. У нас же не Северная Корея, из огнеметов не жгут еще, но палки в колеса ставят, русские посольства и русские дома работают по мне и даже здесь. Но это носит такой мелкополитиканский характер. Они рациональные по-своему люди, аудитория меньше миллиона их не интересует. Они сделали так, что в аудиторию с шестью нолями я не могу попасть. Угрозы влияния на электорат от нас никакой нет. У них задача - контролировать улицу и СМИ, чтобы удержать власть. А что там Шендерович или Макаревич поют в Вильнюсе или в Риге никоим образом их не волнует.
- Вы уже не первый день в Вильнюсе и судя по вашему фэйсбуку встречались с Томасом Венцловой.
- В воскресенье сразу по прилету меня позвали и я счастлив был увидеть Томаса. Во-первых, я поздравляю Литву, что он снова живет здесь. В Японии есть понятие национального достояния. И Томас Венцлова один из таких совсем нескольких людей, который является визитной карточкой Литвы в мире. Я бы сюда добавил Некрошюса и Туминаса.
Томас Венцлова находится в совершенно замечательной интеллектуальной форме, у него совершенно ясная голова, блистательный человек. Каждая встреча с ним - это праздник. Как со всяким выдающимся человеком, с ним очень легко. И если говорить о связи культур, Томас Венцлова, которому посвящены стихи Бродского, человек, который знал Анну Ахматову и переводил ее стихи, - он и есть связывающий Польшу, Литву, Россию в единое огромное мировое культурное пространство. Это высшие точки современной мировой культуры Восточной Европы. Это настолько выше всех демаркационных линий. И вот таких людей, которые умудряются так легко связывать культуры, мы должны ценить. На руках их нужно носить, беречь и понимать, что это национальное достояние. Слава богу, многие из них с нами еще. Томас - один из поводов, по которому стоит приехать в замечательный Вильнюс.
