Анна вместе с мужем переехала в Вильнюс, занялась реставрацией и антикварным бизнесом, кроме того, она много времени уделяет своей профессии и любимому делу - мозаике.
- Анна, вместе с мужем Вы занимаетесь антикварными вещами, а с какой старинной вещи родилась эта мечта? И как идет Ваш антикварный бизнес в Литве, кто Ваши клиенты?
- Не могу сказать, что с детства мечтала заниматься антиквариатом. Но мне всегда нравились красивые старинные вещи, особенно мебель. А несколько лет назад в Москве я случайно попала в реставрационную мастерскую.
Мой мастер, Валерий Ильич Гордеев, научил меня реставрации деревянной мебели, различным тонкостям - как сделать вставку на поврежденном элементе, как подобрать дерево, как наносить политуру, как делать золочение, как поменять обивку и так далее.
Работа реставратора похожа на работу доктора. Очень много внимания уделяется истории предмета: от периода, в который он был сделан, и от того, был ли он уже восстановлен – зависит тип реставрации. В разные эпохи использовали разные клеи и верхние покрытия, они даже растворяются по-разному. Чтобы их удалить, нужно сначала понять, что за предмет попал тебе в руки.
Лично я предпочитаю лаконичную георгианскую мебель, в меру изящную, но в то же время основательную и функциональную. Но не могу не восхищаться тонкостью и причудливостью резьбы французской мебели эпохи барокко и рококо. Ее делали виртуозные мастера. Как раз такой гарнитур – софа, кофейный столик и два резных стульчика ждут своего часа. Нашли в Каунасе. Думаю в ближайшее время начать работу над ними.
По поводу бизнеса и клиентов - это вопрос не ко мне. У нас с мужем четкое разделение - я занимаюсь реставрацией, а работа с клиентами - его вотчина.
- Вы живете в Старом городе Вильнюса, чем он Вас вдохновляет — улицы, дома, дворы, история?
- Старый город Вильнюса прекрасен. Он весь – сплошное вдохновение. Я очень люблю бродить по улицам, разглядывать архитектуру, вглядываться в причудливые и такие разные орнаменты и барельефы, ощущать под ногами неровную брусчатку, любоваться игрой светотени – разной в разное время суток. Мой любимый костёл Святого Креста каждый день разный, а фреска там – как будто дышит.
- Анна, что Вас заставило уехать из Москвы? Нашли ли Вы в Литве то, что искали и что Вы увидели, когда пришлось снять "розовые очки"? Нет ли у Вас здесь ощущения "культурного голода"?
- Я очень устала от Москвы, ее бешеного ритма, плохой экологии, безумных расстояний. В какой-то момент я почувствовала, что для продуктивной работы и творческого развития мне необходимо сбавить обороты.
Мне нравится неспешность, размеренность жизни в Вильнюсе, нравится, что почти до любого места можно дойти пешком - или за несколько минут доехать на машине. Нравится обилие деревьев и цветов в центре города. Я бы сейчас Вильнюс на Москву ни за что не променяла!
И я вовсе не переезжала в Вильнюс, надев, как вы говорите, розовые очки. Я понимаю, что у города и страны в целом довольно много своих задач, просто для меня они не имеют столь большого значения. Я сосредоточена на внутренней жизни, своей и города. И я вижу, что он развивается, пульсирует – и наш пульс совпадает.
Что касается "культурного голода" - я его не ощущаю. Я питаюсь от своего творчества и надеюсь, что и город, и его жители, тоже будут питаться от него.
Не могу сказать, что я скучаю по Москве, по друзьям, родным – да, по городу – по крайней мере тому, из которого уезжала, - пожалуй, нет.
- Не было ли варианта переехать, например, в Питер?
- Питер никогда не рассматривала, как город для переезда. Я очень люблю приезжать туда погостить на несколько дней или недель. Побродить вдоль каналов, полюбоваться архитектурой, заблудиться в лабиринте его улиц. Но для совместной жизни мы с ним не созданы.
- В Москве Вы работали редактором — в каком издании и что входило в Ваши обязанности?
- В Москве я работала в новостях, редактором и корреспондентом. Это была работа драйвовая, но не совсем мне подходила. Для меня, как интроверта, в ней было чересчур много общения с разными людьми: коллегами, героями сюжетов, организаторами. В один прекрасный момент у меня случился нервный срыв и решила кардинально изменить жизнь.
- С кем Вы общаетесь, работаете в Литве? Это местные русские, литовцы или россияне?
- В Вильнюсе у меня есть друзья и русские, и литовцы, и латыши – и даже немцы! А работа происходит в основном с литовцами. Для меня не имеет значения национальная принадлежность человека. Важны личные качества, то, насколько он близок или не близок по духу, степень внутреннего совпадения.
Местные русские тоже очень разные, у всех свои жизненные задачи, мотивы переезда, профессии, увлечения. Я стараюсь никогда не обобщать, каждый человек – индивидуальность с набором своих особых качеств, которые лично мне могут импонировать или, напротив, отталкивать. Кто-то из тех, кто переехал в Литву, мне симпатичен, и мы общаемся, кто-то нет.
- Вы занимаетесь мозаикой — где этому учились и каким был Ваш творческий путь?
- Да, мозаика – это основное направление моей профессиональной деятельности. Наш "роман" начался еще в детстве. Уже в 4 года я обожала клеить коллажи, предварительно разрезая цветные картинки на кусочки, собирать узоры из бутылочных стеклышек и камешков. Однако не могу сказать, что отношения развивались легко, они прерывались и возобновлялись вновь.
Так, несколько лет назад я осознала, что мозаика в моей жизни – это всерьез и надолго. К этому моменту теоретическая база была собрана давно и основательно, а вот практических знаний не хватало. Я решила, что смогу восполнить их в мозаичных мастерских. Около двух лет я ходила по разным студиям, общалась с мозаичистами, выспрашивала, подсматривала, подслушивала. Возвращалась домой и пробовала то, что узнала у мастеров.
Не все получалось сразу, что-то требовало тренировки. Но постепенно я освоила несколько интересных для меня основных классических техник мозаики и даже начала экспериментировать с материалами. Сейчас я работаю с керамикой, смальтой, натуральным камнем и витражным стеклом. В зависимости от проекта, комбинирую их между собой.
Параллельно я работала в реставрационной мастерской. Как ни удивительно, две столь разных профессии дополнили друг друга. От реставрации я взяла скрупулезность подготовительного этапа и уважение к первоисточнику. Из мозаики – точность расчетов, и смелость в экспериментах. Да, в реставрации эксперимент более чем уместен.
- Этот вид искусства был распространен в Византии, на Востоке, крупнейший мозаичный ансамбль есть в Софийском соборе в Киеве, а как дела с этим видом искусства обстоят в наше время? Есть ли интерес к нему в Литве?
- В древности мозаика была очень распространена. Для меня есть два эталона мозаичного искусства. В европейской части - это римская мозаика, на востоке – персидская или иранская. Ничего более совершенного, по-моему, не существует. Сегодня мозаика по-прежнему востребована. Особенно на юге Европы, в Америке, в Норвегии. Это красиво, фундаментально и практично.
Областей применения мозаики в современном мире – множество. Это и декоративные панно, и оформление интерьеров и экстерьеров зданий, и арт-объекты, и портреты.
В Литве мозаика вызывает интерес, хотя, к моему удивлению, у многих людей старшего поколения она ассоциируется с советским оформлением разных ДК и прочего, а молодые люди считают, что мозаика – это очень дорого. Хотя это не всегда так. На самом деле, все зависит от техники и материалов.
- Недавно Вы завершили крупный объект — расскажите, пожалуйста о нем.
- Да, свою мозаичную часть я завершила, но завершение самого объекта еще в процессе. Проект был невероятно интересный, хотя и очень непростой! На разработку и воплощение мне потребовалось ровно девять месяцев – очень, на мой взгляд, символично, можно сказать, состоялось рождение ребенка.
А начался проект со звонка Ричарда Дамкаускаса. Осенью прошлого года он позвонил мне, и сказал, что ищет мозаичиста для своего проекта. Вкратце рассказал о проекте деревянного автономного дома и предложил посмотреть дом на этапе строительства. Особенно ни на что не рассчитывая - дома из бруса очень редко вызывают у меня какие-то эмоции, ведь мозаика туда обычно не вписывается - я приехала на объект.
Мои представления о деревянных домах рухнули сразу же! Архитектурный проект был восхитителен. Открытое пространство, ломаные линии, простая конструкция. Я сразу поняла, что здесь мозаика будет уместна. В тот момент у нас с мужем как раз случилась короткая поездка по Италии и насмотревшись римской мозаики и итальянской ренессансной архитектуры, я вернулась в Вильнюс и сделала проект мозаичного оформления для ванных комнат и зоны перед камином.
Правда, задуманные узоры не были точным следованием канонам стиля, но его современной интерпретацией. Все мозаичные панно – элементы классических орнаментов, но как бы под увеличительным стеклом. Выбранная техника – римская мозаика, но не из натурального камня, а из яркой керамической плитки.
Плитку пришлось долго и сложно выбирать, ведь помимо цветов палитры и фактуры, нужно было подобрать материал одной толщины: заказывали и в Латвии, и в Италии, и в Испании. Для второй ванной комнаты я выбрала не менее любимый мной принцип коллажа, но из плитки с итальянскими орнаментами и узорами. В процессе, как часто бывает, многое менялось: что-то добавлялось, а что-то исключалось. Но основная идея осталась.
- Ваш муж рассказывал, что придумал для Ужуписа "туристический арт-проект про волшебных соседей, таких существ из легенд и сказок, которые живут на стенах домов, на водосточных трубах, и каждый может с ними пообщаться в реальном или в виртуальном пространстве“ — удалось ли его реализовать?
-Туристический арт-проект пока, к сожалению, воплотить не удалось. Главное препятствие – финансирование. А идей по уличному дизайну в Вильнюсе у нас много, но на каждую из них нужно время и деньги. Сейчас мы несколько меняем направленность антикварного дела в сторону IT технологий, там другие масштабы – надеюсь, дело пойдет, и мы сможем подарить арт-проекты городу. Или найти спонсоров.
- Вильнюс — сам по себе, как мозаика, в нем можно раскрывать разные уровни и слои — польский, еврейский, советский, университетский, костельный, библиотечный... Вам он какой дорог?
- Вильнюс, действительно, мозаичный город. И именно это смешение культур, архитектурных стилей, языков я в нем ценю больше всего. А еще – открытость новому. Это как мозаика: несмотря на классические техники, она не противится экспериментам Гауди или Хундертвассера, которые сегодня уже стали классиками.
