Не так давно глава внешнеполитического ведомства Польши Витольд Ващиховский заявил, что программа ЕС Восточное партнерство (ВП) окончилась катастрофой, потому что странам-участницам изначально не было предоставлено перспективы членства в европейском сообществе. Собеседник DELFI, политолог и глава консалтинговой компании Estep Клаудиюс Манекас .
По его мнению, ВП играло и играет свою роль, а сама политика ВП также имела положительные последствия по сближению ЕС со странами этой европейской инициативы.
- Если смотреть на Восточное партнерство сейчас, то стоит говорить о неудаче или каких-то позитивных тенденциях?
- Это никакая не катастрофа и, конечно, министр иностранных дел Польши перегибает. На самом деле эту политику можно оценивать неоднозначно, но она без всяких сомнений была необходимой, таковой является и эта политика достаточно много сделала. В первую очередь, она усилила связи ЕС и восточных партнеров на политическом, экономическом, энергетическом уровнях. Все это подняло такое сотрудничество на другой уровень. На самом деле ЕС в этих восточных странах с начала своей политики показал себя как важный, иногда даже основной, игрок. Однако он не сделал того, на что отчасти надеялись, когда создавали эту политику соседства в целом и когда восточная политика была выделана как таковая.
Конечно, если смотреть на результаты в этих странах в плане демократии, реформ рынка, стабильности, то они далеко неоднозначные. На самом деле есть не только прогресс, но и очевидный регресс. Но так происходит не только из-за ЕС и этих стран. В первую очередь, это связано с тем, что с самого начала в этих странах активно действуют и другие игроки, в первую очередь Россия, которая понимает восточную политику ЕС как вызов и посягательство на ее сферу влияния. Россия это воспринимает как геополитическую борьбу за ее регион и использует свое влияние в многих случаях для его дестабилизации. Примером могут служить так называемые замороженные конфликты, которые на самом деле являются средством воздействия России, для чего они и были созданы. Россия активно действует, поддерживая авторитарные режимы восточного соседства, предлагая свои инструменты влияния, используя такие рычаги как мигранты, энергетические и экономические связи.
С другой стороны, ЕС также не понимает, что это определенная геополитическая борьба и политически активно он не включался в решение дел этого региона. ЕС надеялся, что будет достаточно призывов использовать в развитии определенные инструменты и все эти страны добровольно начнут меняться и двигаться в том же направлении, как Центральная и Восточная Европа. Но ситуация на самом деле была и является другой. В первую очередь ситуация с безопасностью.
ЕС не может решить вопрос с дефицитом безопасности. Он не является ни военной организацией, ни организацией безопасности. И этот основной структурный дефицит до сих пор является основной причиной ограниченного успеха этой политики. И ЕС может использовать лишь экономические и политические средства, а Россия и военные. И эти военные средства она может использовать и использует достаточно часто и смело. ЕС учится и делает выводы. Пересмотр восточной политики показал, что возможны определенные положительные изменения, которые могут улучшить эффективность восточной политики.
- Какое влияние оказала война в Украине на политику ЕС? Не начала ли Европа с большей осторожностью смотреть на данную политику?
- Да, ЕС осторожнее смотрит на ВП, но, с другой стороны, можно сказать, что и ответственнее. Аннексия Крыма и война в Украине показали в конце концов то, что никто не хотел видеть и признавать, запустив политику ВП. Это то, что Россия активно сопротивляется этому, воспринимая это как геополитическую борьбу. Сейчас все это четко понимают и понимают, что ЕС не может игнорировать такой вызов со стороны России. После аннексии Крыма очевидно, что речь идет об удержании определенного принципа регионального сотрудничества в военной безопасности. Речь вообще идет о судьбе всей системы. ЕС готов ответить тверже, но, конечно, не имеет ни военных, ни средств безопасности, опирается на НАТО, но ЕС все равно важный политический и экономический игрок. И этот потенциал направляется точнее, чтобы ограничить влияние России на восточное соседство. Можно ли его полностью ограничить? Конечно, нет, сами страны должны выполнить свою домашнюю работу, однако думаю, что определенный урок ЕС усвоил.
- Ситуация в Европе — мигранты, террористические акты, на этом фоне — будет ли ЕС уделять достаточно внимания Восточному партнерству, учитывая и ситуацию в самих странах ВП?
- Конечно надеяться, что ЕС сейчас уделит этой политике больше ресурсов не стоит. Есть более серьезные для ЕС вызовы. Но восточная политика сейчас понимается как часть ответа на вызовы со стороны России. Не реагировать на эти вызовы ЕС не может. Поэтому ВП точно не будет забыто, как я говорил, ЕС учится, пересматривает восточную политику, уделяя больше внимания аспектам безопасности, росту экономики, миграции. Конечно, сложно надеяться, что ЕС признает перспективу членства для этих стран. У этого есть много противников среди стран ЕС, но этого нельзя исключить в будущем, особенно, если давление и политика России не изменятся. Резюмируя, скажу, что надеяться на какой-то прорыв не стоит, но ЕС все равно должен будет остаться ангажированным. Это дело не только региональной политики, но дело идентичности ЕС.
