За последние годы в Вильнюсе нередко можно наблюдать крупные выступления белорусских коллективов. Некоторые из них проходят с полным аншлагом, причем публика в основном не местная, люди приезжают специально из Беларуси, чтобы попасть на концерт группы, услышать лайв которой на родине по той или иной причине не могут.
Белорусский музыкант Павел Аракелян известен не только в Беларуси. Его хорошо знают в джазовых кругах и за ее пределами. Павел — участник множества проектов, сейчас он выступает с белорусским рокером Лявоном Вольским, частым гостем Вильнюса. Беларусь, Украина, Литва — особенной разницы в атмосфере этих стран музыкант не чувствует, поскольку это "страны одного региона". С Россией у него другие отношения.
Сидя за чашкой чая в одном из минских кафе, он поведал DELFI почему белорусские музыканты предпочитают устраивать презентации своих альбомов и концерты в Вильнюсе, а не у себя на родине, особенностях общения с министерством культуры и «всеобщем административном страхе».
- В Вильнюс постоянно приезжают белорусские коллективы представлять свои альбомы или просто с концертами, поскольку выступить у себя на родине у них по той или иной причине не получается. Почему так?
Сейчас начинается какая-то предвыборная разморозка, но все равно этим очень тяжело оперировать — может состоится концерт, а может нет. Никто не знает, сможет ли сыграть концерт. А если он большой? К примеру, тысячник, то это большой финансовый минус.
Поэтому музыканты ездят в Вильнюс, потому что когда-то Лявон и Аня Вольские придумали такое ноу-хау, договорились с министерством иностранных дел Литвы и организовали специальные визы под концерт. Т.е. люди, которые хотели на него, приехали. Это имело большой успех. Когда было три больших концерта подряд — даже не все желающие попали. И это ноу-хау стали использовать белорусские группы, которые либо находятся в «черных списках», либо что-то еще.
- С чем связаны все эти запреты?
- Страх. Всеобщий административный страх. Я подозреваю даже, что не всегда эти «черные списки» составляются и спускаются сверху вниз. Просто директор какого-нибудь Дома культуры сидит и думает — брать или не брать исполнителя. Потом вдруг увидит цвета национального (бело-красно-белого — DELFI) флага и испугается, скажет все-таки "нет". Все это будет сформулировано так: ну, вы же все понимаете...
- Известно, что и у вас были неприятности с связи с вашей позицией по поводу событий на Площади в 2010 году. Политические взгляды мешают жизни музыкантов?
- Мешают. Я думаю, что в Минске, так же как и в Вильнюсе работы у музыкантов не очень много, это не самые крупные музыкальные мегаполисы. (Имея определенные политические взгляды) ты не можешь устроиться на официальную работу — в оркестр или педагогом, ты не можешь играть, проводить свои мероприятия с полностью уверенностью. Плюс к этому и общество раскалывается, в том числе и музыкальная среда, на тех, кто вынужден помалкивать, поскольку находится на каких-то госработах и тех, кто вроде бы особенно не молчит.
- Чувствуется ли воздействие украинских событий?
- Честно говоря, в музыкальной среде это чувствуется очень мало. Бараны есть везде, но их не очень много. Люди могут различаться по степени радикальности, но в общем не украинскую власть, но украинский народ люди поддерживают процентов на девяносто пять. Раскола прямого нет. А пять процентов идиотов — это не так уж и много, обычно их больше.
-Сколько в Беларуси белорусской музыки в общественном эфире, так скажем?
- Очень мало. Практически нет. Если меня спрашивают послушать именно белорусскую музыку, не белорусский рок или джаз (и это не обязательно все эти псевдопляски бабушек в вышеванках), а именно белорусскую музыку, то коллективов, которые работают с народной музыкой, ездят в экспедиции, очень мало. К примеру, это широко известный коллектив "Троица". Есть еще несколько коллективов, которые работают с материалом и обрабатывают его. Все это базируется на серьезном материале — они ездят в экспедиции, собирают практически умирающий фольклор в деревнях. Но их концерты в Беларуси — два-три раза в год, очень редко.
- Когда отдельно взятый музыкант или группа что-либо задумал, сделать свой концерт или мероприятие может быть трудно?
- Если говорить о Минске, то тут обычно всех знают. Музыкантов не очень много. Но в целом ситуация такая: ты должен получать гастрольное удостоверение, т.е. подать в министерство культуры заявку. Как в советское время. Они ее рассматривают и говорят можно тебе выступать или нет. Но они рассматривают не только заявки белорусских музыкантов, но вообще всех. Однажды чуть было не запретили или даже запретили Ramstein. Ну не соответствует он высоко установленной культурной планке. Вторая препона — это помещение. Если с клубом можно договориться, с залом, скорее всего, нет. Тебе скажут «нет» с долей понимания. Идиотов в этой стране мало, в основном люди запуганы. У всех есть свои места, но, как показала практика, можно пытаться что-то делать, не всегда это заканчивается увольнениями.
- Но в Беларуси есть такие вещи как «Хутор Шабли»...
- Есть, это одна из независимых площадок, которая как может поддерживает независимых артистов. Но самая главная проблема в том, что даже если ты получил гастрольное удостоверение, договорился с залом, в день концерта может внезапно протечь крыша и т.д. Это очень нехорошо, поскольку люди приходят, у организаторов возникают финансовые проблемы...
- Чувствуется разница по атмосфере — выступать в Вильнюсе или Минске?
- Не знаю. В наших близлежащих странах, которые раньше были одним регионом — Украина, Литва, Беларусь, нет ощущения, что ты играешь за границей. Ты играешь как дома.
- В России по другому?
- Мне лично да. Я приезжаю в Россию и мне тяжело. Особенно в Москве. У меня есть друзья россияне, мы общаемся, но что-то у меня с Россией не так. А вот Литва, Польша, Беларусь, Украина — я даже удивлен, что между нами еще есть какие-то границы. Понятно, что есть еврозона, но по отношениям, по коммуникации мы близки. Разве что в Литве, Польше больше укоренилось понятие конкретных деловых отношений, договоренностей. У нас чаще всего все происходит на словах. Но для меня в этом регионе спокойно, для Лявона (Вольского - DELFI), видимо, тоже. Вот Германия — да, это уже заграница.
