Во вступительном слове глава парламентского комитета по иностранным делам Бенедиктас Юодка отметил, что стоит задуматься, есть ли у ВП будущее? Напомним, что в скором времени в Латвии должен пройти саммит Восточного партнерства в рамках председательства страны в ЕС.
"Среди приоритетов председательства Латвии находится проект Восточного партнерства, так что, я думаю, что он продолжается", - выразил он надежду, а глава Центра восточноевропейских исследований Кристина Вайчюнайте отметила, что события 2014 года стали вызовом для европейской системы безопасности.
Три вызова, стоящие перед Восточным партнерством
Исследователь центра, политолог Лауринас Кащюнас отметил, что если в 2008 году российская военная интервенция в Грузию очертила своеобразные "красные линии" России, которые не может переступать трансатлантическое сообщество, то события этого года в Украине показали: "Россия сама переступила все начертанные Западом красные линии".
"В этом и заключается отличие происходившего в 2008 году в Грузии и происходящего сейчас на Украине", - отметил он.
По его словам, это излом европейской системы безопасности и нужно думать о том, как адаптировать восточную политику ЕС в сложившейся новой ситуации.
Л.Кащюнас напомнил, что ровно год назад в своем исследовании сотрудники центра размышляли над тем, как сфокусировать эту политику, придать ей новый импульс, однако сейчас они "вынуждены думать о том, как сохранить и реанимировать Восточное партнерство".
Л.Кащюнас уверен, что политика Восточного партнерства сталкивается с тремя основными вызовами.
"Первый вызов — старый, еще со времен начала ВП, я бы сказал. еще со времен начала политики соседства ЕС. Нашим странам-партнерам на Востоке предлагают не перспективу членства, а только интеграцию без членства. В этом основное различие политики ВП от политики расширения ЕС", - отметил он.
По его словам, политика ЕС попала в замкнутый круг — "с одной стороны, нужны реформы, нужно приближаться к европейским правилам, однако не хватает внешнего импульса для того, чтобы реформы осуществлялись и восточные партнеры приближались к упомянутым правилам".
"Если в отношении стран Балтии была перспектива членства, как компенсация, то Украине, Молдове, Грузии предоставляют лишь возможность быть на внутреннем рынке ЕС", - уточнил он и добавил, что по данным Freedom House в странах-участницах ВП большого прогресса в плане политических и гражданских прав не наблюдается.
Другой вызов, отметил он — дискуссии в ЕС, особенно после событий на Украине. В ЕС появились страны, аналитики, академики, дипломаты, которые утверждают, что активность ЕС и сам запуск ВП, якобы спровоцировали Россию к агрессивным действиям.
"Даже утверждают, что ВП — это западный инструмент для распространения своих ценностей на пространство византийской Европы, что нарушает некий баланс сил, на что Россия ответила агрессивными действиями. К этому хору присоединились различные представители школы реализма, к примеру такие, как Генри Киссинжер", - говорил политолог.
Еще один предмет для дискуссий в ЕС — нужно ли странам ВП предоставлять перспективу членства.
Третий вызов, по словам Л.Кащюнаса, появился в этом году и заключается в том, что Россия хочет приобрести неформальное право вето в восточной политике ЕС.
"Мы видим, что в послеконфликтной фазе, когда все вернутся к обычным делам, Россия хочет иметь на руках больше, чем до конфликта. И одно из этих "больше" - право вето, возможность блокировать любые стремления ЕС распространить свои правила без согласия России", - считает политолог.
Третий вызов, констатировал Л.Кащюнас, и вызвал дискуссии о том, каким может быть влияние России на восточную политику.
"Россия будет стремиться не только к тому, чтобы мы сняли все санкции, вернулись к business as usual, но и право вето, чтобы без согласия России восточная политика не могла функционировать", - резюмировал он.
Россия не хочет упустить Украину из зоны своего влияния
Аналитик центра Витуатас Кершанскас считает, что вести речь о будущем Восточного партнерства и не вспомнить о роли России в европейском проекте невозможно. Иными словами, нужно задаться вопросом, какова роль третьей стороны в двусторонних договоренностях?
"Россия с самого начала рассматривала политику ВП как угрозу. И эту угрозу, заключающуюся в том, что постсоветские страны могут пойти путем евроинтеграции, останавливали с помощью разных инструментов — торговых санкций, использования энергозависимости, эскалации замороженных конфликтов, влияния на внутреннюю политику через связанных с Россией агентов и группы интересов и т.д.", - говорил политолог.
Все это, утверждал он, мы наблюдали и перед Вильнюсским саммитом Восточного партнерства в прошлом году, наблюдаем и сейчас. Но кроме всех этих инструментов появился и проект Евразийского союза.
"Как Россия аргументирует это постсоветским государствам? Она говорит, что это может быть способом иметь большую силу при переговорах с ЕС", - продолжал политолог.
Но, несмотря на непростую ситуацию и действия России в отношении Украины, Грузии и Молдовы, эти страны все же подписали соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли.
"В отношении Украины случилась отсрочка соглашения, и вопрос в том, что это означает для дальнейшей политики восточного партнерства", - полагает он.
"Интересно посмотреть на аргументы России. Один из самых часто упоминаемых заключается в том, что если Украина подпишет соглашение об ассоциации с ЕС, то в Россию через Украину будут попадать более дешевые товары из ЕС и это окажет негативное влияние на российскую экономику, поэтому она будет это блокировать. Но это блеф, поскольку согласно правилам ВТО, все товары, несмотря на то, как они попадают в эту страну должны быть маркированы по правилам происхождения товара. Поэтому в любом случае в отношении этих товаров будут и разные пошлины", - говорил он.
Другой аргумент России, напомнил политолог, гласит: подписание соглашения изменит традиции товарооборота между Украиной и Россией, что опять же негативно скажется на России.
"Речь идет о разных действующих в России и ЕС стандартах. Однако мы знаем, что украинский бизнес в Европе должен будет применять европейские стандарты, но это правило не будет действовать в отношении товаров, которые будут экспортироваться в Россию", - продолжал он.
"Т.е. этот аргумент — попытка манипулировать фактами", - считает В.Кершанскас.
Исследователь центра привел еще одно утверждение России: с течением времени Россия потеряет торговое преимущество перед Украиной.
"Но все эти аргументы показывают, что Россия пытается использовать якобы экономические аргументы, а на самом деле стремится к геополитическим целям — не хочет упустить Украину из зоны своего влияния, допустить реформ на Украине", - резюмировал он.
По его словам, эти "аргументы и страхи России" были приняты ЕС и Россия стремится к тому, чтобы ее включили в переговоры, процессы двусторонних отношений между Украиной и ЕС.
"Россия стремится к трехсторонним консультациям, встречам, - продолжал политолог. - В итоге министры иностранных дел Германии, Франции и Польши в марте этого года опубликовали заявление, что такие переговоры могут быть одним из способов того, как вовлечь Россию в этот процесс. Переговоры должны были развеять страхи России. И после еще одного раунда переговоров в сентябре было сказано об отсрочке соглашения об ассоциации с Украиной".
У России, считает он, до 2016 года — окончания срока отсрочки для Украины, будет достаточно времени, чтобы оказывать влияние и стремиться к изменению положения.
"Мы видим, что Россия была вовлечена в это двустороннее соглашение, т.е. это третья сторона, которая напрямую не может участвовать в этих соглашениях, но она нашла доступ, как иметь свое слово при реализации соглашений. Мы полагаем, что это может быть предпосылкой для того, как она может повести себя с другими странами ВП — Грузией и Молдовой, политика ЕС в них может быть замороженной, поскольку появляется третья сторона", - считает В.Кершанскас.
Самый негативный сценарий — отступление ЕС от политики ВП
Политолог Линас Кояла в своем выступлении отметил, что восточная политика ЕС сейчас находится на перепутье и выбор пути, которым европейское сообщество будет следовать, повлияет на ее будущее.
"Самый негативный сценарий — отступление от политики ВП, потому что некоторые полагают, будто именно стремление Запада и активность государств ВП и стало главным фактором нестабильности, в первую очередь на Украине. Это мнение распространено на Западе", - полагает исследователь.
При таком сценарии, предполагает он, возможна и реализация российских проектов, к примеру, часто упоминаемой российским руководством идеи торгового пространства от Владивостока до Лиссабона.
Другой сценарий для ВП — стагнация: "Мы видим, что соглашения об ассоциации подписаны, но на Украине соглашение отсрочено. Мы ищем пути, как поощрять реформы в этих странах, но делается это неконкретно. Мы видим, что политика соседства все еще является приоритетом, но две трети этой политики приходится на южное, а не восточное направление. Так что возможен и такой сценарий — замораживание ситуации, что не ведет ни к каким реформам и углубленной интеграции стран ВП с ЕС".
Третий сценарий в отношении ВП, по мнению авторов исследования, связан с перспективой членства и попыткой предложить новые рычаги в отношениях с Россией.
По мнению Л.Коялы в нынешних обстоятельствах перспектива членства, как таковая практически нереальна. "Литве в свое время была четко предоставлена перспектива членства, у стран ВП такой перспективы нет и реформы, договоры будут очень дорого стоить, потребуют больших затрат. Будет трудно преодолеть такую ситуацию, если эти страны не будут видеть перспективы членства в ЕС. И поскольку это сейчас невозможно, то договоры об ассоциации ведут в никуда", - утверждал политолог.
"Мы думаем, что можно предложить четкую перспективу перспективы членства. Это специфический вопрос в отношении каждого из государств, дорожная карта, которая определила бы реформы, что спустя некоторое время могло бы привести к перспективе членства. Т.е. мяч перебрасывается на сторону стран ВП, ЕС не берет в данном случае больших обязательств, но ставит четкие задачи. Думаю, это можно сделать уже в Риге".
В качестве рекомендаций исследователи предложили поощрение планов ратификации соглашений об ассоциации с Грузией, Молдовой и Украиной (ратифицировали договоры лишь семь государств) и Литва должна поощрять своих партнеров сделать такой шаг.
Другой момент — ЕС должен четко сформулировать, что замороженные конфликты, вызванные третьей стороной — это не препятствие для интеграции и перспективы перспективы членства и самого членства.
"Можно здесь привести пример Кипра, мы видим, что такие прецеденты есть", - считает Л.Кояла.
И последнее — страны ВП сталкиваются с огромным давлением в информационном пространстве, других сферах и для того, чтобы провести реформы, необходим опыт стран Восточной Европы, которые уже прошли этот процесс.
"Конечно, необходимо укреплять информационное пространство. Разоблачать привнесенные извне мифы и рассказывать о Восточном партнерстве, какую пользу оно может принести", - заключил он.
Ажубалис: в восточной политике ЕС нужен тыл со стороны США
Концентрированная воля ЕС в отношении стран Восточного партнерства — это основное условие успешного проведения восточной политики европейского сообщества, однако для того, чтобы такая воля появилась — должен быть тыл со стороны США. Такого мнения придерживается парламентарий, экс-министр иностранных дел Литвы Аудронюс Ажубалис.
Что побудило Россию активизировать свои действия в политике Восточного партнерства и вести войну на Украине? На этот вопрос в своем комментарии после презентации исследования попытался ответить А.Ажубалис.
Он полагает, что к этому Россию подвигнули не только действия ЕС в Восточном партнерстве, которые шли «довольно неплохо».
"Наверное, Россию побудило к действиям и то, что ЕС перед лицом России оставался один. Россия сама по себе слишком слаба, чтобы разрушить все Восточное партнерство, но она может разрушить прогресс. И ЕС не дал достаточно стимулов, мотивации для стран ВП, чтобы проводить реформы", - считает А.Ажубалис.
По мнению парламентария, страны Восточного партнерства и их ситуацию нельзя сравнивать со странами Балтии, что делали в ходе презентации авторы исследования.
"Когда Европа обещала Литве, странам Балтии и странам Вышеградской группы членство в ЕС, это было подтверждено действиями: за этим стояли Джорж Буш и все другие лица трансатлантической политики. Я бы сказал, гиганты. Сейчас ЕС один, без четкого лидерства и вчера госпожа Меркель сказала, что никаких санкций в отношении России, наверное, не будет", - утверждал политик.
"Это говорит о том, что без чуткого лидерства опасность больше", - добавил он.
Какой же должна быть мотивация для стран Восточного партнерства, чтобы двигаться в сторону Европы? На поставленный вопрос А.Ажубалис сам и ответил, заявив, что принцип ЕС more for more в отношении этих стран, с его точки зрения, нечестный.
"Потому что, этот принцип автоматически уравнивает бывшие государства СССР и страны Вышеграда со странами Восточного партнерства. Они отличаются не только потому, что у них по историческим причинам не было опыта демократии, но и в советские времена эти страны были очень разными, поскольку советское расширение по своему характеру, нормам и достижениям, отношениям с западной цивилизацией, было различным", - отметил он.
А.Ажубалис уверен, что эти государства отличаются, разные по своему состоянию, поэтому в их отношении нужно применять другой принцип, а не more for more.
"И концентрированная воля ЕС (в вопросе восточной политики — DELFI) — это основное условие, и чтобы появилась такая воля — должен быть тыл со стороны США. Естественно, что руководители крупнейших государств TC находятся в растерянности. Если мы вспомним времена Рональда Рейгана, то в первую очередь его задача была следующей: убедить союзников в Европе, что новая администрация искренна и примет все вызовы СССР в холодной войне", - напомнил он.
По его мнению, такой подход отнимает время, поскольку в то время европейцы верили предыдущим президентам США Джеральду Форду, Джимми Картеру и другим лидерам, которые предлагали Европе примириться с определенной политикой СССР, закрывая на многое глаза.
А.Ажубалис уверен, что перспектива членства для стран ВП — приемлема, однако при этом "должна появиться сила, политическое понимание, прежде всего стран Вышеграда, Балтии и Северных стран, которые должны сказать простую вещь: нет расширению ЕС на западных Балканах, пока не будет серьезно учтено Восточное партнерство".
А.Ажубалис отметил, что в этом нет ничего нового, поскольку то же самое в свое время сказали страны юга Европы.
"Мы говорим о сильной политической воле. Возможно, нас не поймут другие наши партнеры, но в этой игре, которая уже напоминает Третью мировую войну, расширение должно быть связано с перспективой и нам нужно вести себя жестко", - резюмировал он.
