В моей семье от бабушки и жены дяди осталось блюдо довоенной каунасской элиты – форшмак, и неожиданно я обнаружил, что оно сохранилось в Одессе. Это молотая или мелко порезанная сельдь, смешанная с разными добавками блюдо с пикантным вкусом, которое выглядит как паштет.
В Литве коммунисты и нацисты практически уничтожили форшмак, сослав в Сибирь, убив в газовых камерах или зданиях НКВД, заставив бежать с родины большую часть его потребителей. Чудом в Одессе, городе со своеобразной культурой, это блюдо сохранилось, неожиданным образом объединив черноморское побережье и побережье Балтийского моря еврейским кулинарным наследием.
Когда пробуешь форшмак с поджаренным хлебом, трудно сказать, из чего он приготовлен. Когда оказываешься на несколько дней в южной Украине, чтобы хотя бы немного развеять распространяемую чепуху о Европейском Союзе, невозможно выделить все причины, которые создают настроения людей. Поэтому свежие впечатления – это, скорее, попытка передать общий вкус, а не анализировать составные части.
Есть одна вещь, о которой не спорят ни любители России, ни украинские патриоты в Одессе или Николаево. Все согласны, что Россия напала на Украину. Это такой же бесспорный факт, как и то, что без селедки форшмак не приготовишь. Российская армия на Украине – как сельдь, устойчивый запах которой не может развеять даже кремлевская пропаганда.
Одесса и Николаево, где мы читали лекции, входит в так называемую зону Новороссии, через которую Россия хочет соединиться с захваченным Крымом и с находящимся дальше на восток Приднестровьем, оторванным от Молдовы. Таким кольцом Украина будет оторвана от Черного моря.
Все знают, что у перешейка Крымского полуострова уже сконцентрированы большие силы агрессора. Люди обсуждают, нападет ли Россия на их города. У них в головах не укладывается, что именно россияне сейчас так поступают с украинцами, так как они верят в повторяемую много лет истину, что это два братских народа, а сейчас реальность кровью смывает эту веру.
Я слышал объяснения, которыми пытаются объяснить разногласие. Якобы воюют потому, что «наверху» чего-то не поделили. Такое объяснение появляется из-за огромной оторванности власти от людей. Война воспринимается как война между властями, а не как защита своей страны от оккупации. Для людей независимость страны не является своей, когда власти перенеслись в другое VIP-измерение, где дарят золотые батоны, и олигархи, как князья, владеют вотчинами (мы имеем в виду миниатюрную их копию в Кедайняй, если кому-то интересно). Такие настроения перед лицом угрозы родине приводят к выводу, что привилегии власти, коррупция и своевластие – большие враги государственности в демократическом мире.
С 1990 года Украина просто дрейфовала, а бизнесмены и политики все больше времени уделяли ее истощению. Литва – тоже не конфетка, но ее колеса, хотя и со скрипом, все же вращались, и мы достигли и ЕС, и НАТО, и Шенгенского пространства, и евро – достигли целей, о которых Украина может пока только мечтать.
Когда президент Петр Порошенко выспренно утверждает, что никто в Европе не заплатил такую цену за вступление в Европу, как Украина, он просто озвучивает надменность украинцев. Умалчивается неприятная истина, что такую цену приходится платить за два десятилетия промедления.
Героизм без ежедневной работы – всего лишь вспышка в темноте. Чтобы поддерживать свет, нужна постоянная энергия. Победы первого Майдана остались неосуществленной возможностью, так как выбранная власть дальше стала мерить мерками не государства, а собственного кармана.
Рядом с Николаевым есть городок Витовка, который помнит времена ВКЛ и Витаутаса. И как не помнить, что литовцы после Грюнвальдской битвы три дня праздновали и пропустили возможность закрепить свою победу, заняв важные замки крестоносцев, а когда собрались, было уже поздно, так как противник успел подготовиться.
Хочется верить, что Литва уже избавилась от этой черты – этому нас научила и довоенная независимость, и пройденный путь обратно в Европу. Украине еще придется доказать, что она идет в Европу не только митингами, но и делами.
Водитель одесского морга рассказал, что из Донбасса постоянно везут погибших воинов. Ему особенно обидно, что они гибнут от выстрелов россиян. Но он знает, что в Крыму будут российские пенсии – в три раза больше. Он не думает о том, что и товары там дороже. Его зарплата – 1500 гривен (300 литов). Трудно думать о государстве, когда оно столько платит за работу. Граница самоопределения – не употребление русского или украинского языка, а понятие о гражданственности каждого гражданина.
Можно рассказывать одесским студентам, что в Литве ВВП на одного жителя в 1900 году был ниже, чем на Украине, а сегодня в три раза выше. Очевидно, что выбранный нами путь оказался более выгодным, но никакими показателями не прикроешь зарплату за полный рабочий день, на которую невозможно прожить. Территория, на которой нет основополагающих условий, мало кого беспокоит. Она становится твердым государством, когда большинство чувствует себя в безопасности. Если этого нет, можно бессовестно воровать, или плюнуть и уехать.
Все встреченные собеседники признали, что украинская армия плохо вооружена. Якобы все разворовано. Но не они ли сами, и не их ли друзья радовались, когда на рынке за бесценок покупали солдатские вещи? Торговали все, кто чем мог: кто оружием за границу, кто ботинками на рынке.
Сейчас люди собирают деньги на оружие, шлемы, жилеты. Деревня скинулась на шлем для уходящего в батальон добровольцев, узнав об этом, прибежал не участвовавший в этом местный политик с камерами, и торжественно вручил этот шлем. Преподаватели университета в Николаево решили, что их вкладом будет «профессорский броневик», который они за собственные средства выкупят со складов и подготовят к боям.
Украинцам раньше нравилось, что через границу с Россией можно перевезти все, что угодно, надо было только подмазать проверяющих. Те, которые давали взятки за контрабанду, приучили пограничные службы пропускать за деньги и первое оружие из России для сепаратистов.
На Украине постоянно преследует ощущение дежавю. Студенты делятся сомнениями, может ли Украина выжить самостоятельно, без тесных связей с такой мощной Россией, и вспоминают причитания Альгирдаса Бразаускаса, что Литва без СССР погибнет.
Украинцам еще предстоит решать вопросы, на которые мы уже нашли ответы. Там, в гостях, проявляется понимание, что Литва находится там, куда украинцев ожидает долгий путь. Важно, чтобы мы не переоценили достижения, потому что с другой стороны фасада еще достаточно нарывов, которые надо лечить, а если нужно – вырезать скальпелем, чтобы и в будущем показывать Украине пример хорошей практики. Ведь мы ждем ее с форшмаком в Европе, не так ли?
