Такое мнение Сирутавичюс высказал во время дискуссии в Центре восточно-европейских исследований, где была представлена написанная им и политологом Раймундасом Допатой книга «Польский» фактор истории в политике Литвы».
«Неправда, что элита Польши становится прорусской, она пропольская, может быть, только показывает эту позицию более жестко. Я считаю, что это допущение сразу можно отбросить, что кто-то стал прорусским. Да, они стали немного иначе общаться. А что делает Западная Европа? Так и ее давно надо было включить в ряды прорусских стран: начиная с Германии, и заканчивая Францией. Я бы сказал, что они скорее пропольские, возможно, метят на какое-то важное место в Европейском Союзе, возможно, считают, что хорошо было бы присоединиться к Веймарскому треугольнику, но прежде всего они заботятся о себе, и это хорошо, это – прагматичная, рациональная политика», – сказал Сирутавичюс.
О том, что Польша в политике склоняется к России, недавно сказала президент Литвы Даля Грибаускайте.
«В последнее время видно, что Польша выбирает в партнеры больше такие страны, как Россия, а не Литва, но это чисто политическое решение», – сказала Грибаускайте в интервью в телепередаче.
Между тем, политолог Раймундас Лопата утверждает, что, по его мнению, внезапную перемену в отношении Польши к Литве обусловила катастрофа под Смоленском, во время которой погиб президент Лех Качиньский с супругой и большая часть представителей политической элиты Польши, благосклонной к Литве.
Отношения изменили политики или международные обстоятельства?
Во время дискуссии Сирутавичюс рассказал, что в написанной им части книги он анализирует обстоятельства подписания декларации 1992 года о дружеских отношениях с Польшей и межгосударственного договора 1994 года.
Он уже ранее утверждал, что подписание этих документов, кроме других обстоятельств, обусловило и двустороннее согласие политиков и дипломатов Литвы и Польши, что исторические обиды надо отложить на будущее.
То же самое политолог сказал и на этот раз. По мнению Сирутавичюса, тогда победила логика не конфронтации, а сотрудничества, хотя политики обеих стран в своих государствах подвергались критике и были названы предателями.
По его словам, решение отложить исторические обиды возникло вследствие общего интереса – то есть, необходимости уменьшать напряжение между странами, так как оно не способствовало бы вступлению в Европейский Союз и НАТО.
Но в последнее время такой обоюдный интерес исчез, возникли новые доминанты в отношениях между странами, а политическая элита Польши стала учитывать только интересы своей страны, которые уже не совпадают с интересами Литвы.
«Я считаю, что отношения между такими странами, как Польша и Литва зависят от международной конъюнктуры. Эта конъюнктура после 2008-2009 года стала меняться. Ничего удивительного, что за одними периодами следуют другие, и что одни доминанты внешней политики сменяются другими. В головах людей, выполняющих и формирующих внешнюю политику в Польше, сейчас преобладает прагматическая линия, в этом контексте поднимается и вопрос нацменьшинств. И в этом нет ничего удивительного, к этому следовало готовиться, знать, что говорить, как говорить, как регулировать отношения», – сказал Сирутавичюс.
Профессор Института международных отношений и политики Вильнюсского университета Альвидас Йокубайтис, который вел дискуссию, согласился с мнением Лопаты о влиянии гибели благосклонной к Литве политической элиты Польши на отношения между странами, и выразил сомнение, возможно ли подготовиться к таким событиям, когда развиваемые долгие годы связи с высокопоставленными политиками и дипломатами Польши вдруг обрываются из-за авиакатастрофы.
«Я согласен, что факт катастрофы под Смоленском важен. Это был фактор, к которому нельзя быть готовым. Может быть, и можно было увидеть и почувствовать определенные перемены, но что так неожиданно все изменится – тут нам история подложила свинью – к такому невозможно подготовиться», – сказал Йокубайтис.
Йокубайтис также выразил удивление, что министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский постоянно упрекает Литву в том, что он не видит усилий с нашей стороны для улучшения отношений между странами, так как Литва неблагосклонно относится к польскому нацменьшинству и не выполняет свои обещания по вопросу написания нелитовских фамилий в документах.
По словам профессора, факт, что Литва в Законе о памятных датах утвердила дату Конституции 3 мая, говорит сам за себя, так как даже сами польские историки признают, что этой Конституцией стремились ограничить автономию Великого Княжества Литовского в Речи Посполитой.
«Когда министр иностранных дел Сикорский говорит, что со стороны Литвы не видит хороших знаков и доброжелательности, это вызывает возмущение, так как 3 мая – наша памятная дата. Я считаю, что за счет истории мы перешагнули через себя, и возмущает, что такой знак не оценили», – полушутя, сказал профессор.
Но Лопата утверждает, что, несмотря на все усилия, сегодня эту дату в Литве отмечает только Эмануэлис Зингерис, который и был инициатором объявления этой памятной даты.
Антипатию литовцев к 3 мая Лопата объясняет тем, что в нашей стране все еще главенствует историческая версия Шапоки, в основе которой – ориентация не на развитие государственности или политической нации, а на развитие этнической нации.
