Абсолютно согласна. Ничего не случилось, поскольку, просто-напросто, нечему было случиться – другие "мы", не ксенофобы, не провинциалы, скептики, иронизирующие, свободные граждане мира, способные распознать неонацистские идеи и не намеревающиеся иметь с ними что-либо общее, "мы", которым потребовалось бы время и внешние толчки для трансформации в людей, симпатизирующих другим идеям, во времена Саюдиса не существовали (я говорю об общих настроениях, политическом и "интеллектуальном" климате, а не об отдельных индивидах).
Не демократия, свобода личности и права человека были флагом Саюдиса, а "литовскость", "народность", капитализм" и "земля Марии" (на которой, само собой разумеется, иноверцы, свободомыслящие, агностики, атеисты и подобные им "реликты советской системы" не будут иметь права голоса) – фантазии начала ХХ века, связанные с этническим "очищением", брутальный национализм ("русские – вон!"), клерикализм и (единственное новшество!) – чаяние "западных" супермакетов.
Строй, который хотели восстановить и который – если бы не изменившаяся международная ситуация и необходимость учитывать ее – точно был бы воссоздан, был авторитаризмом времен Сметоны. Я бы еще прибавила, если бы не (антироссийский) национализм, который не дал "нам" повторить модель Беларуси и толкнул в сторону "Запада" (СССР многим героям и последователям Саюдиса казался "империей зла" не потому, что это была тоталитарная, репрессивная машина госконтроля, разрушающая всякое проявление индивидуальности, диктовавшая, как жить и о чем думать, а потому, что "нами" управляли русские, что они "не боялись Бога", что когда-то что-то забрали; и еще потому, что не хватало джинсов, западной музыки и западных зарплат, "евроремонта", лучших автомобилей, триколора, бананов...).
Да, была эйфория и радость, ощущение, что происходит что-то важное, что на моих глазах рушится старый мир, в котором я не успела освоиться, в который совершенно не хотелось ("когда вырасту") интегрироваться, мне не было его жалко, поскольку он казался блеклым, мрачным, ненастоящим, бесцветным, кричащим, наполненным льстивой ложью, боязливым молчанием, официальной "правдой", искусственным комическим героизмом (как хотите, но доярка и тракторист, какими бы они "передовиками" труда ни были, не могут привлечь чье-то воображение формой своей жизни), странными и глупыми правилами. Нехватка книг, некрасивые вещи, некрасивые города, никчемные слова, абсурдные речи, некрасивые, мрачные люди...
И все же, первые митинги Саюдиса я вспоминаю с ужасом и удивлением (в плохом смысле): откуда эти крикуны, эти допотопные фанатики, эти брызжущие слюной тети и дяди (многие из них появились словно из первобытной тьмы – как "диссиденты", "терпельцы", "пророки", "мученики во имя свободы" (1), над которыми нельзя смеяться), этот поучительный апостольский тон во время общения с публикой (Эй, вы, гомо советикусы! Вы, безнадежно испорчены! Вы ничего не понимаете – слушайте нас, настоящих сыновей народа, и не ошибетесь!"), который заполнил все публичное пространство? Они совсем не похожи на свободных, тем более думающих. Таким даже козу не хочется доверить, что уже говорить о том, чтобы идти туда, куда они указывают...
А где же другие? Почему они молчат?? Почему к народным крикунам не присоединяются только деревянный советский истеблишмент и горстка жалких, наивных адептов "коммунизма" (вот альтернатива!)? Почему дядечка с горящими глазами с телеэкрана вопит о том, как в военные годы косой резали коней ("О, какое тогда было время! Вы бы видели: провожу я косой, кровь брызжет, а коник еще так заржет перед смертью! Да..."), представляясь местным героем (был ведь партизаном)? Почему я сейчас должна серьезно слушать рассуждения какой-то необразованной женщины о креационизме?
Почему газеты, считавшиеся солидными, заполнились гороскопами, а люди с университетским образованием встают на колени по воле кашпировских – неужели от переизбытка внутренней свободы? Почему поучающие бедных недоучки функционируют как интеллектуалы (иногда как мистические существа) – и никто (в отличие от советских бонз) над ними не смеется? Что происходит? Каким образом эта и без того чокнутая страна смогла стать совершенным недоразумением?
Нытье, поучения, морализаторство, запугивания, пророчества, фобии, обвинения, поиск врагов народа, постоянный апокалипсис (якобы все вокруг рушится, гниет, все практически необратимо сгорело или испортилось и только маленькая группа "вождей народа" видит свет в конце тоннеля) и всеобъемлющий дремучий примитивизм "возрожденцев", о котором почти никто тогда не думал – именно такие, к сожалению, мои детские воспоминания о Саюдисе.
Голову Ленина в школе сменила голова Витаутаса, серп и молот – столбы Гедимина, обязательный атеизм – обязательные мессы, стихи об Октябре – в художественном плане такие же ничего не стоящие стихи "о Литве" (которые должен знать каждый "хорошо воспитанный" ребенок), мировую и особенно русскую литературу – классики местного значения. Одни символы сменили другие.
Соответственно, советский режим все пытался сменить "католическо-народный". К счастью, в силу упомянутых обстоятельств, неуспешно, но серьезные рассуждения о национальном государстве, национальном искусстве, национальной школе были (не было разве что национальной физики и национальной математики). Не хватало только осознания, что политическая свобода – это непросто независимость одного этноса от другого (или одной политической структуры, одного государства от другого), а свобода личности, мысли, совести, слова (банально, да?), т.е. реальная возможность выбрать НЕ ТОЛЬКО ТО, что кажется хорошим и правильным правящей партии, "вождю народа", иерархам доминирующей религии или "моральному большинству" (свободу убеждений, к сожалению, не пресекает "свобода от атеизма" и "открытого членства в Литовской католической Церкви").
Политическая (и всякая другая – религиозная, экономическая, моральная, интеллектуальная) свобода есть там, и только там, где уважают права человека. Поскольку ни государство, ни его (всегда неизбежная относительная) независимость от других государств, не является, не может быть и не должно быть самоцелью. Если вы считаете иначе, то приготовьтесь, что это государство однажды вас съест и тогда не жалуйтесь. Диктатура возможна и в независимом государстве, а национальный (или местный) независимый тоталитаризм даже потенциально намного страшнее колонистско-имперского, поскольку "ближе подступается" и эффективнее действует.
Поэтому, в отличие от Леонидаса Донскиса, я удивлена не тем, что с нами что-то случилось, а тем, что многие люди – намного старше меня – так долго этого не видели (?), какими "мы" были и являемся, ради чего на самом деле боролись, какой "свободы" добивались. И то, что (с таким потенциалом) "мы" все же не превратились в Беларусь и даже все еще являемся демократией. Все, кажется, очень просто: добились заданных формальных целей, т.е. оказались в ЕС, наконец-то, вздохнули легче, прекратили прикидываться (поскольку перестали "бояться русских") и... раскрыли себя во всей своей красе.
P.S. Интересная деталь: литовский word автоматически правит "неонацизм" на "ненацизм" (нет, я не считаю это конспирацией языковедов).
1. Ни в коем случае не хочу оскорбить людей, которые на самом деле достойны так называться, без кавычек. Такие тоже были.
