К финалу вечера восторг публики достиг критических отметок. И когда "на бис" певица исполнила две арии - Тоски и Леоноры - из "Силы судьбы", возникло полное ощущение реинкарнации великих примадонн прошлого. Виолету Урману еще долго не хотели отпускать и просто завалили цветами. Сразу после концерта с певицей встретилась обозреватель «Известий».
- То, что вы начинали как меццо, а теперь «повысились» до сопрано, - это исправленная педагогическая ошибка или игры природы?
- Я уже два раза меняла амплуа. В консерватории начинала как сопрано. Четыре года пела, и мне даже в голову не приходило, что во мне живет меццо. Но потом меня как-то убедили, что я должна попробовать. Если бы я осталась в Литве, так, наверное, ходила бы до сих пор в меццо. Меня никто дома не мог сориентировать в профессии. А ведь 15 лет назад голос у меня был еще выше, чем сегодня. И он сказал мне: я хочу других партий. И я его послушалась.
- Вы всегда подчиняетесь желаниям своего голоса?
- Стараюсь. Если я завтра не смогу больше петь, театр возьмет другую певицу, а мне голос никто не возвратит. В этом смысле я должна быть эгоисткой. Лучше петь меньше, всех денег все равно не заработать. Тем более сегодня мне грешно жаловаться. Я нахожусь в привилегированном положении. Работаю в лучших театрах, где постоянно спрашивают, что бы я хотела спеть. Об этом можно было только мечтать.
- Карьера потребовала многих жертв, помимо сокращения фамилии от Урманавичуте до Урманы?
- Что нужно укоротить фамилию, я поняла сразу же, как начала петь. С 16 лет я фанатка Марии Каллас, которая изменила свою фамилию Калогеропулос, поэтому и я безжалостно рассталась со своей. Кстати, я до сих пор покупаю книги о Каллас - и новые, и антикварные, у меня большая коллекция. Еще у меня есть пара ее бигуди. Мне их подарили друзья - специально купили у ее прислуги. Кроме того, я владею тремя сервизами, из которых Каллас и Ди Стефано ели и пили. Вот такие мелочи меня вдохновляют.
А самое трудное в профессии, это я поняла с годами, - то, что надо отказаться от друзей, от родителей... Невозможно найти время для себя, чтобы отдохнуть. Работа, работа, только работа.
- Вы очень хорошо говорите по-русски. Со времен литовского детства какие чувства у вас сохранились к Москве?
- Теперь мне редко выпадает возможность общаться по-русски. Все больше по-итальянски или по-немецки. Что касается Москвы, помню, все хотели поехать сюда за покупками. Москва в нашем сознании всегда была некой суперстолицей. Родители привозили меня в Москву, когда мне было лет 14. Если останется время после концерта, может, прогуляюсь по Красной площади. Там ГУМ еще есть?
Все интервью на сайте «Известия»
