Н. Фролова. На Запад через искусство

Он, кажется, и сам до сих пор не может поверить в реальность: в то, что музей построен, в то, что по нему уже ходят первые посетители, и в то, что работы литовских мастеров, преданные забвению в советские времена, наконец, обрели достойное место для экспозиции. Поэтому и необычное здание музея, спланированное известным американским архитектором Даниелем Либескиндом, кажется вот-вот исчезнет, если сделать хотя бы один неправильный шаг.

Но музей стоит. Более того, он встал в нужном месте и в нужный час. Раньше по адресу улица Пилимо, 17 (Pylimo,17) располагался кинотеатр «Литва» («Летува»/ Lietuva), построенный в 1965-м году. В Вильнюсе он считался легендарным: здесь проходили премьеры и фестивали, встречались люди из мира кино, представители творческой интеллигенции вообще, влюбленные назначали свидания. Но в новые времена кинотеатру выжить не удалось. Несмотря на приватизацию, попытки перестроить и переоборудовать здание, кинотеатр все-таки закрылся. В 2000-е заговорили о необходимости сноса, и даже нашелся застройщик, вложивший миллионы в разработку нового жилого комплекса. Место-то хорошее, буквально через дорогу – вход в старый город.

Но тогда идея снести «Летуву» возмутила вильнюссцев. Активисты развернули кампанию, провели акции протеста. Застройщик подсчитывал многомиллионные убытки (и, кстати, несколько лет спустя обанкротился) и подавал на активистов в суд. Но общественность отстояла здание – и оно продолжало стоять пустым. Форма осталась, а идея умерла.
Новая идея, как реанимировать это место, появилась в 2014 году. Именно тогда после долгих исканий и выбора из шести разных мест было решено отдать под строительство Центра современного искусства именно площадку кинотеатра. И в этот раз общество не стало возражать. В 2016 году начался снос здания. Сегодня, 18 октября, белое кубическое здание, которое только прямыми линиями напоминает «Летуву», торжественно открылось. Как отметил приехавший в Литву накануне открытия архитектор Даниель Либескинд, для него было важно, чтобы музей вписался в архитектурную и культурную среду Вильнюса и оживил пространство вокруг. И, похоже, у него это получилось.

Дело в том,что сам Либескинд из польской еврейской семьи («из этих мест», как он говорит). Семья пережила Холокост, в конце 50-х уехала в киббуц в Израиль, затем перебралась в Нью-Йорк. Поэтому автору проектов еврейских музеев в Берлине, Сан-Франциско и Копенгагене местный контекст хорошо понятен. Либескинд – член вильнюсского Ротари-клуба. И как раз на одном из заседаний клуба решилась судьба будущего музея.

«К этому моменту я провел уже несколько конкурсов в поисках подходящего проекта, и все оказались неудачными, — вспоминает в беседе с корреспондентом «Эхо Москвы» Виктор Буткус. – А тут предоставилась возможность спросить у самого Либескинда: готов ли он создать проект? И он согласился!»

На естественный и нескромный вопрос, откуда у семейной пары ученых и предпринимателей взялось столько денег — и на приобретение гигантской коллекции картин и фотографий, и на архитектора с мировым именем, и на строительство музея и последующее его содержание, Буткус рассказывает свою историю успеха. Химик, специалист по молекулярной биологии, руководитель лаборатории, Виктор вместе с женой Дангуоле создал в 90-х компанию по производству реактивов.

«Мы сделали компанию и придумали технологию мирового масштаба, которая не помещалась в рамках Литвы. Нашим основным рынком были США, филиалы были в 72 странах, включая 20 офисов в Китае. За несколько лет мы завоевали 25 процентов мирового рынка и получали 100 млн долларов в год, что очень неплохо для такой нишевой сферы, — с гордостью рассказывает Виктор. – Но в какой-то момент мы поняли, что можем начать отставать, потому что наука шла вперед, а у нас в Литве, в отличие от Америки, не хватало специалистов. И пока мы были на пике, решили продать нашу компанию. Крупнейшая в мире американская компания в сфере биотехнологий Thermo Fisher Scientific предложила самую высокую цену — 260 миллионов долларов. Два года я постепенно отходил от науки. А потом мы посоветовались с Дангуоле и решили, что наша Литва очень нуждается именно в таком музее». В него и переехала коллекция фотографий и картин, которую Буткусы собирали многие годы. А о происхождении средств сегодня напоминает центральная лестница музея в форме ДНК.

Для самой первой экспозиции под общим названием «Все искусство – это про нас» была отобрана часть всей коллекции. Это работы литовских художников советского периода, начиная с 1960-х годов до сегодняшних дней. Некоторые из художников умерли, не дождавшись признания, некоторые эмигрировали, кто-то покончил жизнь самоубийством.
Переживание советской действительности у художников выражалось по-разному: кто-то уходил в абстрактную живопись, кто-то, наоборот, с предельной четкостью зарисовал детали быта. Здесь же видны и попытки отразить и осознать свою историю – участие литовцев в Холокосте, советскую оккупацию, поиски новой идентичности в эпоху независимости. Поэтому в одном зале соседствуют и зарисовки сцен убийства евреев, и лица советских солдат, и даже эротическая сцена на сборе клубники в полях Великобритании.

«Я, как и многие наши эмигранты, решил заработать на клубнике. После лета работы в поле, я понял, что рука меня не слушается и я не могут писать, — сегодня не без улыбки вспоминает художник Вилмантас Марцинкявичус. – Поэтому вот так, крупными мазками, начал эту работу. Кроме того, меня всегда учили, что согбенная в поле фигура – одна из главных в изобразительном искусстве. Так что в этом акте на полотне получила свою интерпретацию и эта тема, и моя усталость от тяжелой работы в поле».

Эти переходы от серьезного и трагического к юмористическому и повседневному, соединение прямых и изогнутых линий здания и дизайнерского решения первой экспозиции держат посетителя в тонусе, не дают забыть, что литовское искусство даже в советское время пыталось выйти за рамки предписанных идеологией форм и делало это очень смело.

На открытии музея один из гостей подметил, что Литва никогда не переставала быть частью Запада и что новый Центр современного искусства для страны означает нечто более важное, чем просто культурное событие местного масштаба. Это – полноценное возвращение на Запад, которое потребовало гораздо больше времени и сил, чем обретение независимости.

Оригинал публикации на сайте "Эхо Москвы"