Ландсбергис был на передаче Info TV с Римвидасом Валаткой.
"Я думаю, мы видим переворот. Я бы сказал, что еще 50 дней назад еще и мы отчасти, уже не говоря об Украине, были странами, находящимися рядом с Россией. Переворот происходит, сейчас ситуация такова, что мы являемся страной, находящейся недалеко от Парижа. Нелегко осуществить эту перемену, видеть это как часть нашего западного нарратива, культуры, истории", – сказал политик.
Он обратил внимание на то, что до войны в Украине европейцы считали страны Восточной Европы какой-то зоной интересов, и что Владимир Путин рационально заявлял, будто некоторые из этих стран слишком далеко зашли.
"Я думаю, что реальность, в которой мы живем, не просочилась в другие столицы. Сейчас время перемен, и наша роль очень важна: не менять весть, не останавливаться и не думать, что все, убедили. Сейчас наше время стоять у учительской доски", – сказал Ландсбергис.
Что касается эмбарго на российскую нефть в Европе, он подчеркнул важность давления со стороны общества.
"Пока основным катализатором практически во всех пакетах, во всех политических решениях, было давление общества. Просыпается общество, но не политики", – заметил он.
По словам министра, народы Западной Европы чувствуют тяжесть жестокостей войны на своих плечах, поэтому они относятся к ситуации чувствительнее чем политики.
"Если мы спросим у людей на улице, даже в Литве, почему Литва помогает Украине, так это потому, что Украина близко, но я думаю, чувства человека в Литве и в Берлине очень похожие, а политиков – не настолько похожие. У нас расстояние до людей меньше, а у них - больше", – сказал Ландсбергис.
По его словам, важно, к чему склоняется общество.
Ландсбергис заметил, что идет интенсивная чистка от коррупции, эта дискуссия сильна и в коридорах ЕС.
"Один из примеров - закон Магнитского, с помощью которого можно было конфисковать или не дать приехать, конфисковать имущество в Европе из-за нарушения прав человека. Было оригинальное предложение, чтобы были две установки: нарушения прав человека и коррупционные преступления. Коррупция не нашла себе места в окончательном варианте. Сейчас возвращаются к этому, пытаются оживить дискуссию", – привел пример министр.
"Сегодня мы можем, подняв голову, говорить об энергетической независимости. (…) Литва это сделала", – констатировал Ландсбергис.
Он заметил, что Литва чувствительна и к влиянию Китая.
"Это будет еще один урок Европе, мы в нем участвуем. (…) Это ген независимости – у Литвы есть этот ген, он нам помогает избавиться, обойти рифы какой-то зависимости, которая слишком велика", – сказал министр.
Ландсбергис заметил, что отказ Киева принимать президента Германии - недипломатичный шаг.
"В Западной Европе я бы никому не рекомендовал так поступать, лучше принять и высказать свои замечания, только ясно видно, что президент Зеленский сейчас общается не с главами стран. Он говорит с людьми, которые оценивают ситуацию", – акцентировал министр.
По его словам, немало немцев в социальных сетях пишет о том, что им больно слышать, что Германию представляют как страну близкую России.
"Это принять очень сложно. Выбранный Зеленским путь, если он такой выбрал, хитрая стратегия – оказывать давление через людей, которые слушают. Он это делает везде", – констатировал глава МИД.
Он повторил, что на людей жестокости войны влияют больше, чем на политиков.
"Некоторые политики старых стран Европы в частных беседах говорят - война есть война, это не должно пугать закаленных политиков, на войне все бывает, и жестокости тоже. Я вижу здесь эмоциональную отдаленность. В Литве этого меньше. В оппозиции и правящих партиях я вижу, что это часть нашего самосознания – мы лучше понимаем жестокость России", – заметил собеседник.
На вопрос о возможных выплатах репараций, Ландсбергис заметил, что это отчасти зависит от того, что будет считаться окончанием войны.
"Я думаю, базовая позиция Литвы должна быть очень жесткой – перед нами ситуация, какая была в 1933 в нацистской Германии – в России, которая является путинской. Ее конец по сути будет концом войны. Как крах нацизма в 1945 году", – сказал Ландсбергис.
"Однажды этого режима не останется", – прибавил он.
