Delfi: Что сегодня известно об оккупированном российскими войсками Мариуполе? Город оказался в тотальной информационной блокаде или какая-то информация всё-таки просачивается во внешний мир?
Сергей Орлов: Первое, что я бы хотел сказать, что единственная законная власть Мариуполя – украинская. Мы подчеркиваем, что город временно оккупирован, и мы - как законная власть, - со своей стороны делаем всё для того, чтобы период этой временной оккупации сокращался.
Город сейчас находится в сложнейшей гуманитарной и социально-экономической ситуации, фактически в катастрофе. За период этой временной оккупации с момента прекращения активных боевых действий – а это значит с момента прекращение боевых действий в районе завода "Азовсталь" - ситуация никоим образом не улучшилась, а местами даже ухудшилась.
Что мы можем констатировать?
Первое. Оккупант полностью не способен восстановить жизнедеятельность базовых даже коммунальных услуг и сервисов.
Город тонет в десятках и сотнях тонн мусора. В каждом дворе, на каждой улице в условиях теплой погоды это все гниет, попадает в окружающую среду, попадает в подводные, в подземные источники, попадает в реки и в море.
Отсутствует централизованное водоснабжение.
Водоотведение в принципе отсутствуют, оккупант не способен его восстановить.
Природного газа нет.
Доступная для жителей вода - это по-прежнему только точечно из колодца, или в гуманитарной помощи, которую ловят женщины на улицах.
На кострах греют воду, женщины и мужчины стирают белье на улицах вручную.
Работы нет в принципе никакой.
То есть оккупант предлагает два вида физической работы вручную: уборка улиц и разбор завалов со сбором погибших мариупольцев.
В Мариуполе не функционирует полностью социальная сфера, медицинская сфера.
Есть угроза распространения эпидемических заболеваний.
- Ранее, когда Мариуполь ещё не был полностью оккупирован, уже тогда говорили, что около 90 процентов зданий в принципе разрушено. Где живут люди, которые сейчас остаются на территории города?
- Мы практически закончили подсчет разрушенных многоквартирных домов. Полностью разрушены 2 600 домов, 200 домов барачного типа, 1300 общежитий, и все это уже не подлежит восстановлению. То есть только полный демонтаж и строительство нового жилья.
Остальное жилье повреждено. Речь идет о разной степени повреждений: где-то стекла разбиты, где-то двери выбиты, где-то балконы разрушены и так далее.
Некоторые мариупольцы живут в домах, которые повреждены, кто-то пытается застеклить или затянуть плёнкой окна. Кто мог, вернулся в свои квартиры. Кто может, восстанавливает свои частные дома, но не все дома подлежат восстановлению.
Вдумайтесь в эту цифру – 21 000 частных домов безвозвратно уничтожена, это жилье не может быть восстановлено. Около 40 000 домов имеют либо мелкие повреждения, либо их в принципе возможно восстановить.
Но люди возвращаются в то жилье, где жить возможно.
Произошло объединение семей, потому что жить тяжело. То есть многие взрослые люди объединились со своими престарелыми родственниками, пожилыми родителями, маломобильными людьми, не мобильными, к сожалению, родственниками. То есть люди живут большими семьями.
Существенно в процентном соотношении – по сравнению с довоенным периодом - увеличился средний возраст горожан. Сейчас среди оставшихся в Мариуполе жителей, по нашим оценкам, более 50 процентов - это люди преклонного возраста, пенсионеры.
- Есть ли какие-то более-менее точные данные по количеству мирного населения, - мариупольцев, которые сейчас находятся на территории города?
- Да, по косвенным факторам можно посчитать, сколько людей в городе. По нашим оценкам, порядка 180 - 190 тысяч в Мариуполе и окрестных сёлах, тоже временно оккупированных. С северной стороны, на побережье, мы считаем, что где-то 30 000 населения находится в окрестностях Мариуполя - в селах и поселках, и порядка 150 000 находится непосредственно в самом городе Мариуполь.
- Можно ли утверждать, что фактически покинуть Мариуполь и окрестности, попасть на подконтрольную Украине территорию все эти люди не могут?
- Да, мы это подтверждаем. Заблокирован полностью путь на подконтрольную Украине территорию, хотя жителей Мариуполя и окрестностей здесь ждут, их готовы принять.
И более того, складывающаяся ситуация просто кричит о том, что все жители должны быть эвакуированы. Подконтрольные украинской власти территории готовы их принять, но рашистская оккупационная власть полностью блокирует все возможности.
То есть никакой системной, предсказуемой, планируемой, возможной эвакуации на подконтрольную Украине территорию, к сожалению, не существует.
Люди выстаивают сутками километровые очереди в надежде частным образом на своем или волонтерском транспорте пробиться на территорию Украины. Кое-кто пытается вернуться в Мариуполь, чтобы помочь своим пожилым родственникам, но тут счет идет на десятки человек в день, и не каждый день такое получается.
Бывает, что в неделю выпустят несколько десятков человек, которые там 3-5-7 дней ожидают на блокпостах возможности прорваться с территории оккупированного Мариуполя.
- Вы уже сказали о гуманитарной катастрофе, инфраструктурных проблемах, коммунальных инфраструктурных проблемах, которые оккупанты не в состоянии решить. Есть фотографии каких-то уличных «помывочных пунктов». Оккупационные власти не в состоянии решить проблемы или не хотят их решать?
- Я хотел бы напомнить, как действуют рашистские войска: системное, методичное и полное уничтожение коммунальной инфраструктуры - это было первой целью рашистских войск в Мариуполе.
И мы видим, что этот сценарий повторяется в других городах.
В Мариуполе уже на третий день бомбардировок было полностью уничтожено электроснабжение.
Вдумайтесь: я, заместитель мэра Мариуполя, и я не знаю всех линий, от которых город запитывается электроэнергией. То есть я знаю, что линий много, я знаю, что это несколько подстанций, я знаю, что они дублируются.
К сожалению, из-за изменников, коллаборантов, это стало известно, и было уничтожено 15 разных линий с разных направлений, с которых был запитан Мариуполь.
Потом была уничтожена сначала подача воды на Мариуполь, потом было уничтожено распределение воды, потом было уничтожено газоснабжение.
После такого уровня разрушений, которые нанесли оккупанты, невозможно восстановить все простым способом, - это с одной стороны.
С другой стороны, теперь мы видим, что у оккупанта ни желания, ни возможности системно решить эти проблемы не существует.
То есть простым путем это уже сделать нельзя. Нужно привлекать, во-первых, колоссальный интеллектуальный ресурс, которого нет у оккупанта. Во-вторых, трудовые финансовые и технические ресурсы.
То, что мы видим, - это точечно где-то восстанавливается электроснабжение от окрестных сел. Где-то ставят генераторы, которые поступают от оккупантов.
Где-то подвозят воду для вот этих унизительных так называемых «помывочных пунктов», где в палатке еще и ты слушаешь пропаганду, которая льётся от соседних пропаганда-мобилей. Вот это все работает на генераторах и привозной воде.
По-другому оккупант не может и не способен решить проблемы. Только украинская власть способна системно восстановить инфраструктуру города.
- Среди ваших бывших коллег много ли тех, кто стал коллаборантом, пошел на сотрудничество с оккупационными властями?
- Такие люди есть, я не могу сказать, что их много.
Мы для себя их разделили на две категории. Наверное, это логично, законно и правильно.
То есть те, кого мы действительно называем коллаборантами, - это люди, которые изменили государству Украина, изменили присяге должностного лица органов местного самоуправления и приняли сторону оккупанта, и способствуют оккупации. То есть это те, кто занял должности в так называемой оккупационной администрации.
Вынуждены констатировать, что большая часть из них - это депутаты нынче запрещённой партии "Оппозиционная платформа - За жизнь" (ОПЗЖ), пророссийской партии.
Более того, мы теперь уверены, что они могли быть и наводчиками, они могли и сдавать информацию о стратегических объектах на территории Мариуполя. И вот эти псевдомэры, псевдозаместители и так далее - в основном это все представители ОПЗЖ.
Вторая часть - это действительно простые мариупольцы, которые поставлены на грань выживания.
Первая группа, о которой я говорил, - это однозначно изменники, они предали Украину, и они содействуют временной оккупации. Уверен, что их настигнет правосудие украинское или международное правосудие.
А вторая группа - это наши мариупольцы, обычные водопроводчики, сантехники и так далее, которые не могут выехать на подконтрольную Украине территорию, а средств к существованию нет. Поэтому мы понимаем, что оккупант принуждает их выполнять базовую работу, чтобы хоть как-то жить, даже выживать, назовем это так.
И я думаю, что эти люди и должны принять решение, и выживать. То есть если человек восстанавливал водоснабжение или электроснабжение, то, наверное, это правильное решение такую базовую работу выполнять.
Мы не считаем этих людей изменниками, перебежчиками, коллаборантами, то есть они делают работу, которая полезна для жителей, которые там остались. Потому что всё равно там остались наши украинцы, наши мариупольцы, 80 процентов из которых ждёт возвращения украинской власти.
- А воевать в армии оккупантов принуждают обычных мариупольцев, как это делают сейчас на территориях так называемых ЛНР и ДНР?
- Однозначно принуждают. И выглядит это - вы же понимаете как. То есть работы нет, заработка нет, возможности получить деньги нет, гуманитарная помощь обрезана.
Если в первые месяцы оккупации мы видели организованные хотя бы для рашистских пропагандистских телеканалов какие-то пункты раздачи гуманитарной помощи, хоть и в мизерных количествах, то сейчас это вообще практически урезано.
Оккупационная власть так организует раздачу гуманитарной помощи, что доходит до борьбы и драк за эту помощь. Поэтому так или иначе принуждают находить какую-то деятельность, выглядит это разным образом, там, давайте будем патрулировать, давайте дружины формировать, давайте записываться в какие-то ряды…
Но мы понимаем, что это только повод получить персональные данные человека. И находясь в невыносимых жизненных условиях, не понимая, как обеспечить себя и семью, такие предложения - это косвенный метод принуждения к тому, чтобы вступать в ряды незаконных формирований вооружённых.
- Есть единичные пока сведения о неких зачатках, если можно так сказать, партизанского движения на территории Мариуполя. Была неофициально подтвержденная, но тем не менее информация, об убийстве сотрудников российского МЧС, которых где-то в пунктах раздачи гуманитарной помощи кто-то порезал ножом. Что об этом известно, о партизанском движении в Мариуполе?
- Мои коллеги получали такую информацию, поэтому будем доверять их источникам. Я могу со своей стороны подтвердить, что нарастает очень сильно недовольство населения оккупантами.
Помимо того, что первое время были страх и растерянность, непонимание, как жить, люди не знали, что делать и просто пребывали в растерянности. Люди были в ужасе, ситуации войны, люди старались выживать, прятаться по подвалам, как-то поддерживать друг друга.
Сейчас мы понимаем, что такие активные разрушительные бомбардировки, какие были раньше, закончились. Люди начинают думать, как жить дальше, что делать. И тот факт, что оккупанты не способны даже базовые гуманитарные потребности, - базовые, я не говорю уже о других – обеспечить, вызывает резкое недовольство, которое переходит в агрессию. Как она будет проявляться, будем смотреть.
- Стеллу при въезде в Мариуполь с названием города сейчас перекрасили в российский триколор. Как думаете, насколько скоро она снова будет в цветах украинского флага?
- Хороший вопрос, спасибо.
Тот факт, что наши жители, 80 процентов оставшихся в городе и 100 процентов тех, кто выехал, ждут деоккупации, освобождения Мариуполя, придает нам сил.
Президент Украины Владимир Зеленский однозначно говорит о том, что все территории, временно оккупированные, украинское государство деоккупирует и вернет.
К сожалению, мы не видим никакого желания россиян, оккупационных властей, администрации и власти России вести системные переговоры, которые бы позволили деоккупировать украинские территории, решить вопрос дипломатическим мирным путём.
Мариуполь по факту в глубокой оккупации, более 100 километров по территории. Поэтому два фактора определяющих будет - это воля и мотивация. И это у нас есть.
И второй фактор - это регулярность и системность поставки тяжёлого вооружения, которого не хватает.
Мы же видим, что поставленное на первых этапах оружие было преимущественно оборонительное - ручное, противотанковое, гранатомёты и так далее… С его помощью мы сдерживали агрессию. Агрессор был отброшен от Киева, отброшен от Харькова и северных территорий.
Сейчас нужно другого рода вооружение. Для того, чтобы деоккупировать территории, нужно атаковать. И это танки, артиллерия, ракетное вооружение, системы залпового огня, противокорабельное оружие.
Мы благодарны всем партнерам за то, что это вооружение пошло. Нам бы, конечно, хотелось, чтобы быстрее, чтобы больше, чтобы раньше. Но в любом случае оно идёт. Поэтому мы понимаем и знаем, что как только критический объем, необходимый для ведения контрнаступления, будет в распоряжении украинской власти, наступление произойдет.
По той информации, которая у нас есть, - и мы ей верим, - со второй половины июля украинская армия начнет контрнаступательные действия.
Литва очень сильно поддерживает Украину, причём это было с первых дней войны, - это реально настоящая дружба. И то направляемое оружие, бронетранспортеры, колёсная техника, - это то, что сейчас очень нужно государству Украина, нашей армии для деблокады территории и, в том числе, Мариуполя.
