Они взяли в руки оружие, чтобы не дать российским оккупантам забрать будущее детей. 60 тысяч женщин сейчас работают в разных военных структурах в Украине. Из них 41 тысяча служат на военных специальностях, среди которых 5 тысяч находятся на передовой. Для сравнения, до полномасштабного вторжения количество украинок в ВСУ составляло 31 тысяча.
Delfi поговорил с тремя украинками, показавшими своим примером, как военные действия изменили их жизнь.
Татьяна Морозова, лейтенант артподразделения
"29 января 2022 года я записалась в ТРО Тернополя. Оставила работу в своем университете и 25 февраля впервые в жизни взяла в руки оружие. Мотивация была проста - мой сын. Я не хотела, чтобы его убили. Я понимала еще в 2014 году – россияне не остановятся. История не прощает ошибок. Совершенно четко для себя понимала, что они вернутся и будут убивать. Поэтому пошла защищать свое", – рассказывает Татьяна Морозова, доктор философских наук, лейтенант Сухопутных войск ВСУ, артиллерист.
По ее словам, женщины в украинской армии не редкость. И это неудивительно.
"Каждая украинская женщина – хозяйка. У нее всегда был свой дом. Она умело варит борщ, присматривает за детьми. И вдруг у нее все хотят отнять. Так она учится стрелять и идет на войну. Это ее земля, равно как ее мужа, ее сына. Ее страна – ее дом. Женщина уходит и защищает свое. И каждая из нас будет стоять за это до победы", – объясняет лейтенант.
Она считает, что женщины на войне могут быть медиками, поварами, связными, гранатометчиками, танкистами. Нет никаких помех, чтобы овладеть определенной профессией и воевать там, где она способна. Это точно не вопрос гендера. Сложнее всего для большинства женщин, по словам Морозовой, долго не видеть своих детей.
"Когда я очень скучаю по своему 15-летнему сыну, то молюсь. И он скучает. А потом в трубку говорит мне, что я должна убить всех тех россиян и тогда точно смогу вернуться в дом, к нему…", – признается женщина.
Кстати, муж Морозовой тоже воюет в ВСУ. Оба они в горячих точках и иногда не виделись месяцами. Только обязательно "я тебя люблю" по телефону или по видеосвязи.
Эти короткие разговоры помогают не опускать руки, несмотря на все тяжелые условия, несмотря на обстрелы, несмотря на ужасы войны. Также, говорит Татьяна, помогают и побратимы. Все поддерживают друг друга. Пытаются стать друг другу опорой. Потому что все в одинаковых условиях.
И все же звание и должность требуют от Татьяны новых качеств и навыков, которых она не имела в гражданской жизни:
"У меня в подчинении 40 солдат сейчас. Когда 40 человек видят перед собой женщину и понимают, что она их командир. Тогда начинается трудный момент. Иногда приходится грубо разговаривать, чтобы меня услышали. Потому что здесь не университет. Ты не можешь сказать: станьте, будьте так добры, строем. За этот год жесткость уже стало моим характером. Но потом, когда ты встаешь вместе с ними, бежишь вместе с ними, работаешь вместе с ними, то вопросов уже не возникает. Я показываю своим примером, как надо делать. Это вызывает уважение ко мне как к командиру. Это дает мне право быть на самом деле их командиром", – делится Морозова своими новыми навыками.
Более того, женщина рассказывает, что не сталкивались с харассментом в армии ни лично, ни понаслышке. Если бы это было, отмечает Татьяна, то давно уже придали бы огласке и наказали виновных.
Валерия Пальчинская, связная, пресс-офицер
Не видела никаких гендерных проблем на войне и другая наша героиня. Валерия Пальчинская в армии с 2016 года. Ей сейчас 29 лет, из которых 6 лет она провела на войне. И Валерия признается: самая большая ее мечта после победы – это попробовать, как можно жить обычной гражданской жизнью.
"На самом деле наше поколение не знает взрослую жизнь без войны. Мы были подростками в мирное время. А всю свою сознательную жизнь мы живем в войне. Поэтому я хочу узнать жизнь без войны. Уверенна, это замечательно", – делится мечтами Пальчинская.
"На детское сиденье моего автомобиля, где всегда ездила дочь, сбрасываю автоматы. Отвезла дочь в село. Когда уезжала от нее, то сказала ей, чтобы не боялась, потому что она храбрая девочка. Объяснила, что если придут российские военные, не спорь, не иди на конфликт, просто говори, что крестная (у нее была в тот момент дочь) и есть твоя мама. Обо мне даже не вспоминать. Дочка на все это отреагировала га удивление спокойно. Слушала, запомнила, сказала, что все поняла и все сделает, чтобы я не переживала. Мне нужно было ехать. Обняла, поцеловала и сказала, что не знаю, когда увидимся", – вспоминает Пальчинская.
Она вернулась в военную часть и 24 февраля подразделения ее бригады выводили технику на передислокацию из Конотопа. Затем случился первый бой. Россияне уже находились на подступе к городу, прикрывать украинские подразделения остался ее знакомый солдат. Он открыл люк БМП, увидев Пальчинскую, улыбнулся и прокричал: "Все нормально! Будем жить!" В тот же день в бою он сгорел заживо в боевой машине. Это был один из первых боев на Сумщине. Валерия узнала об этом на следующий день. Его улыбку из люка танка она запомнила на всю жизнь.
А дальше началась для нее ужасная обыденность войны. Их перевели в Черниговскую область. Вражеская авиация летала постоянно, а из-за погодных условий украинская ПВО не могло их засечь. В тот момент она получила пост и.о. пресс-офицер бригады. Пальчинская постоянно предоставляла о тяжелых боях. А в свободную минуту звонила родным в село в Сумской области, пыталась успокоить их, сказать, что опасности нет.
Так прошло несколько месяцев. Затем женщина на несколько дней смогла вернуться к дочери. Когда увидела ее, упала на колени. Обнимала долго и плакала.
Бригада Пальчинской побывала также в Бахмуте. Женщина говорит, что планов на будущее не строит, потому что на войне живет по принципу: день прожили - и хорошо. Но в победе Украины не сомневается.
Пальчинская вспоминает, что в одном из сел под названием Сахны пробыла под оккупацией несколько дней. В том поселении в основном частные дома и две пятиэтажки. Всех местных жителей из этих домов россияне согнали в подвал, а в их квартирах расселились. Люди безвылазно, без еды, без воды просидели в подвале трое суток. Им не разрешали даже выйти на улицу. В это время россияне делали в их квартирах, что им хочется: выносили все что угодно, вплоть до того, что из одной квартиры вытащили ванну и тащили на веревке за бронированной техникой – просто хотелось унести с собой, поскольку они такого не видели.
"Мы за свою землю стоим, за будущее своих детей. А они – за унитазы. Конечно, у них нет шансов", – убеждена Пальчинская.
Ирина Сергеева, офицер ВСУ
В первую очередь, чтобы не пришлось воевать ее детям, взяла в руки оружие и другая героиня этой войны – 36-летняя лейтенант Ирина Сергеева из Киева. У нее трое детей и муж в АТО с 2014 года. Еще в 2016-2017 годах она, один из лучших медийщиков страны, пошла получать военное образование. Говорит, понимала, что будет полномасштабная война и хотела быть готова к ней. Параллельно во время учебы на военной кафедре родила третью дочь. 24 февраля она оказалась одной из первых в составе ТРО Соломенского района Киева.
Несколькими днями ранее троих детей вместе с сестрой отвезла в Германию. И вернулась как раз в ночь перед войной. Разлуку с детьми переживала очень тяжело. Но говорит, что разлуки с родным Киевом и разрушения города врагом точно бы не пережила. Больнее всего было, когда слышала во время созвонов, как младшая дочь называет сестру мамой. Но Сергеева крепко держала автомат в руках и не собиралась уступать врагу ни сантиметра родной земли.
Сначала она защищала Киев. А после освобождения Киевской области их подразделение перебросили на Харьковщину. И там в составе 130 бригады Ирина занималась военно-гражданским сотрудничеством.
Тогда ее основная функция заключалась в эвакуации тел погибших солдат. В июне и июле 2022 года, когда украинская армия выбила оккупантов из Харькова в сторону границы, шли страшные бои – на ребят ежедневно падало до тысячи снарядов.
"Был день, когда у нас двенадцать двухсотых. Ребята на машинах их вывозят, а я еду в морг, куда везут эти изуродованные тела. Тогда там были не только наши, но и спецподразделения, Нацгвардия… Мы заходим с офицерами в морг и начинаем искать – этот твой, этот мой. А всех не знаешь в лицо. Ищем по татуировкам, шрамам, одежде. Фоткаем, рассылаем ротным – ребята, чьи? А потом нам выдают эти пакетики с окровавленными личными вещами. И ты стоишь с этими двенадцатью пакетами в руках… А надо бежать искать гроб, рефрижератор в Киев, найти форму", – вспоминает Ирина.
Для нее всегда было важно, чтобы родственники могли получить тела своих героев вовремя и по-человечески с ними попрощаться. И когда случались бюрократические преграды, то для нее это было хуже обстрелов. Это, по ее мнению, один из самых трудных моментов на войне.
В ноябре прошлого года она демобилизовалась и вернуться к своим детям. Но борьбу за страну не прекращает и теперь - пишет колонки о войне.
"С возвращением в гражданскую жизнь я осознаю, что отныне и на десятилетие – мы нация трехсотых, израненных войной, искалеченных физически и морально. Независимо от того, были мы непосредственно на боевых позициях или нет", – признается Сергеева.
