"Я думаю, что в новый парламент я буду избрана несомненно", - сказала судья в интервью в эфире телепередачи "Литва в прямом эфире" на ТВ Lietuvos rytаs.
- Вы чувствуете, что ваша судейская карьера завершена? Почему?
- Думаю, да.
- Как вы считаете, почему? Президент должна вас уволить?
- Не знаю, быть может, не президент, быть может, парламент решит лишить меня иммунитета. Такое решение очень вероятно.
- Что касается карьеры судьи. Вы наверняка слышали годовой доклад президента, ваша фамилия там не звучала, но говорилось о вас. В нем было сказано, что в вас разочаровались, поскольку вы ни во что ставите государство. Я так понимаю, что вы и ваши последователи также разочаровались в президенте?
- Думаю, не только я и мои сторонники, но еще 90% жителей Литвы разочарованы в государстве, никто не хочет жить в такой стране.
- Раньше президент вас защищала и посылала сигнал обществу, что находится на вашей стороне. Что изменилось?
- Как бы там ни было, я благодарна президенту за то, что она не уволила меня 18 апреля 2011 года. Но после того как 17 мая этого года насильно забрали девочку, думаю, у нас с президентом счет 1:1.
- Что вы имеете в виду?
- Я считаю, как президент, так и нынешний парламент, правительство создали условия для того, чтобы девочку насильно вырвали из дома. Я не думаю, что Соната Вайцекаускене применяла насилие без ведома этих лиц.
- Может, вы можете вспомнить, сколько раз за эти почти 3,5 года с момента убийств в Каунасе вы виделись с президентом, напрямую с ней общались?
- Один раз.
- Вас пригласили советники?
- И советники, да. Я поехала и поговорила. Такой и был разговор. По сути я просила сделать что-либо, чтобы спасти девочку. Но я так поняла, что президент по сути ничего не может.
- Она вам сказала, что хочет, но не может?
- Что не может. Но подробно рассказывать не хочу. Я говорила с глазу на глаз. Как бы там ни было, тогда меня не уволили, но девочка на сегодняшний день у станкунайте.
- Что дальше? Парламент?
- Могу сказать, что в эти четыре года я почти не жила. Вся моя жизнь была борьбой за спасение девочки. И конец – поражение. Я верю, что, быть может, что-то еще можно сделать. Не только для девочки, но ради других, ради самой Литвы, я так жить не хочу. То, что сейчас происходит в Литве - это безумие, нет смысла жить в такой Литве.
А билет в парламент, я думаю, у меня есть точно. Разве что нынешний парламент может меня его лишить. Я думаю, что в новый парламент меня несомненно изберут.
- Ну, а мандат депутата дает неприкосновенность. Думаю, для вас это важно. Не так ли?
- Если говорить на человеческом языке, я тех преступлений не совершала. Это квазидела, все искажено. Может, в новом парламенте будут правдоискатели, (...) может даже девочку можно будет спасти, если она будет жива. Уже только ради этого я наверное буду пытаться попасть в парламент.
- Я так понимаю, что ваша цель - политизация этого дела в парламенте и надеяться, что Андрюс Усас будет осужден после смерти?
- Никто его не реабилитирует, по сути это дело - спектакль, а эта политизация, как вы говорите, мне не политика нужна, я лучше всего делаю свою работу, у меня в течение десятилетий не было таких проблем, по сути для меня юридическая работа... По сути это мое дело, но я не могу этим заниматься, я не могу быть судьей, у меня нет иного выхода. Думаю, юристы нужны и в парламенте.
- Гипотетически может произойти разное. Не завершено дело об убийствах в Каунасе, не завершено дело об убийстве Вайдаса Милиниса. Быть может, вам могут предъявить подозрения в этих делах, быть может, выяснится, что вы побуждали брата совершить убйства, что вы вместе готовили план.
- Если появятся такие, как Жалимас и не один, останется нынешний парламент, нынешнее правительство, состав судей в судах, то так и было бы. Но я думаю, что перемены произойдут. А для нынешней власти самое плохое обстоятельство - приближающиеся выборы.
Уже только это заставляет меня считать, что иммунитета меня сейчас не лишат.
- Но на вашем счету два дисциплинарных взыскания, могут быть еще подобные дела. Вероятно, Совет судей рекомендует уволить вас и президент, вероятно, сделает это, поскольку она в годовом послании высказалась достаточно ясно. Выбора у вас нет - только парламент. Или уйти и сдаться.
- Трудно сказать, но, я думаю, прилагают все усилия для того, чтобы не дать мне идти в парламент. Об этом стоит задуматься.
- Вы считаете, вас хотят оставить на посту судьи до выборов?
- Думаю, да, почти не сомневаюсь.
- Чтобы вы не участвовали в выборах, не составили конкуренцию...
- Да, и не провела за собой людей.
