Первым героем нашего цикла стал профессор Клайпедского университета, академик АН Литвы, доктор наук, биолог, один из основателей Института морских исследований Сергей Оленин.
Мы поговорили с ним о войне, о пропагандистских штампах, о том, как важно проверять информацию, о многочисленном русском сообществе страны, ставшего отчасти заложником положения, и о том, как ложная информация и неправда, которую много лет транслируют телеканалы РФ, может привести к трагедии общеевропейского масштаба.
(Материал подготовлен в рамках проекта „Skaitmeninio atsparumo stiprinimas Lietuvos visuomenėjė“).
– Сергей Николаевич, расскажите, пожалуйста, как вы встретили новость о войне – какие чувства вы испытали?
– Чувство осознания пришло сразу – утром. В голове крутились страшные мысли – «горе», «идет война»… Каждый человек, который когда-либо переживал большое горе, знает, что это такое. Просыпаешься, и первая страшная мысль – «это случилось»... Возвращаешься в реальность, в которой теперь надо жить. Это то, что со мной произошло – то, что меня не отпускает. То, что происходит со мной и сейчас...
– Для вас в этой войне или, как теперь принято говорить в РФ – «спецоперации», все абсолютно ясно?
– Вот уже почти месяц украинские города подвергаются ракетным обстрелам, бомбежке. Гибнут люди, разрушаются города, сотни тысяч беженцев покидают родную страну. И делается это все под предлогом «защиты русских», с целью «очистить» Украину от «националистов, наркоманов, фашистов и т.д.»... Звучит, как бред сумасшедшего.
Приказ начать вторжение отдал обезумевший от бесконтрольной власти старик [Владимир Путин], которому никто не посмел возразить – ни его ближайшее окружение, ни министры, ни так называемые «народные избранники» – депутаты госдумы. И никто не знает куда его занесет – никто не может гарантировать, что, проигрывая в Украине, а мы видим, что армия РФ терпит поражение, он не начнет ядерной войны.
Путин сейчас, как террорист, держит бомбу, готовую вот-вот взорваться. Переговорщики вынуждены с ним говорить, пытаясь не спровоцировать его на более страшные действия в дальнейшем... Он держит в заложниках весь мир, не только Украину.
Стыдно за то, что не нашлось никого, кто мог бы его остановить. Стыдно за то, что так много людей его поддерживают.
– Тем не менее даже в Клайпеде немало людей оправдывают агрессию – говорят о «геноциде» жителей Донбасса, о необходимости якобы защитить русский язык. Позже госмашина пропаганды перестроилась и начала рассказывать про «денацификацию», «биологическое оружие», которое создавали, мол, для убийства русских… Правда, результатом защиты русских пока стали лишь разрушенные русскоязычные города на востоке страны и невиданный со времен Второй мировой гуманитарный кризис… Как вы находите все эти аргументы, привязанные к языку и национальности?
– В январе 1991 года военную агрессию в Вильнюсе тоже объясняли тем, что необходимо «защищать» русскоязычных жителей Литвы, что их нужно «освобождать» от гнета националистов, что в противном случае начнутся погромы и убийства. И вот прошло тридцать с лишним лет, мы живем в независимой Литве – кто слышал про эти «погромы»?
В 1991 году я еще работал в Клайпедской гидрометеообсерватории, у нас было много русскоязычных – русских, украинцев, белорусов. Помню, как было стыдно смотреть в глаза своим друзьям и коллегам литовцам... Чтобы хоть как-то загладить чувство вины, я написал письмо – петицию. Адресовано оно было президенту СССР Михаилу Горбачеву, копия была выслана свободной радиостанции Литвы в Каунасе. В письме было написано, что мы, русские люди, – жители Литвы не хотим, чтобы нас «защищали» такими военными методами. Мы – против насилия. Пошел по кабинетам – письмо подписали почти все, но были и такие, кто отказался.
– Но межнациональные отношения тогда действительно были напряженными?
– Тогда было тревожное время. Этого не скроешь. Так, в газетах и на радио появлялись материалы о «мигрантах», «оккупантах», «манкуртах». Скажем честно – иногда было трудно не принимать эти высказывания на свой счет. Хотя в повседневной жизни, на работе, в магазине, в транспорте – никто меня и моих близких не оскорблял. Сейчас даже как-то смешно об этом вспоминать, но я помню, что сразу после январских событий к моим родителям приходили соседи – литовцы (из разных квартир!) и серьезно говорили: «Вы смотрите, если придут вас бить, сразу бегите к нам – мы вас в обиду не дадим!» То есть тогда и вправду были такие опасения.
Кто-то из моих родственников уехал в Россию, кто-то в Беларусь, но большинство осталось, получило литовское гражданство и живут в Клайпеде до сих пор. Не проводил среди них опроса, но как-то не слышал особых жалоб на притеснения. Хотя говорят, бывает, что неумный начальник или сосед по даче вякнет что-нибудь про «понаехавших русских». Как говорится, «в семье не без урода». Но разговоры про «понаехавших» – это общераспространенная тема. Лично мне, например, доводилось слышать такие слова в свой адрес и в России, но я понимал, что это мнение одной конкретной тетки в каком-нибудь «Отделении регистрации иностранцев и лиц, вернувшихся из мест заключения», куда я вынужден был обращаться за регистрацией, а не всех россиян.
У огромного большинства моих русскоязычных родных, друзей и знакомых сложились прекрасные отношения с литовцами – соседями, сослуживцами, родственниками. Уважай правила страны, в которой живешь, будь нормальным человеком – и к тебе будут относиться по-человечески. Как к специалисту, доброму соседу и другу.
– Война России против Украины – это какой-то бред. Ощущение, что мы живем в некоем сюрреализме. Знаете, недавно мэр Одессы Геннадий Труханов – человек, который говорит на русском языке, который продолжает отмечать 9 мая, ходить в церковь Московского патриархата, а сейчас готовиться к штурму войск РФ – в интервью «Новой газете» сказал, что до сих пор до конца не осознает, как такое могло произойти… «Чтобы русские люди, русская армия <…> Одессу. Этого никто не мог себе представить, даже в теории». Вы испытываете схожие чувства?
– К сожалению, национальную рознь посеять очень легко. Кто мог бы еще несколько лет назад сказать, что россияне и украинцы будут воспринимать друг друга как заклятых врагов? Но пропаганда работает, и вот уже русские люди, живущие в Харькове или в Херсоне в массовом сознании россиян, одурманенных путинской пропагандой, превратились в «нациков» и «фашистов».
В ноябре прошлого года я был в Одессе вместе с коллегами из Института морских исследований Клайпедского университета. Мы сотрудничаем с местным Институтом биологии моря. Я внимательно смотрел на вывески магазинов и ресторанов (множество – на русском языке), говорил с людьми в гостинице, где мы жили, пытаясь понять, правда ли то, что говорят о русофобии, о якобы запрете говорить на русском языке? Могу сказать о том, что видел своими глазами – это ложь. Нет никакого запрета и никто не отказывался мне отвечать на русском. А сейчас, на мой взгляд, эта война еще больше сплотила одесситов – и украинцев, и русских, и евреев, и молдаван, и греков, и армян – всех живущих в Одессе. Об этом мне говорят мои одесские друзья, с которыми я поддерживаю связь.
То есть Путин добился прямо противоположного – не раскола страны по национальному признаку, а, наоборот, ее сплочения. Это то же самое, о чем мне когда-то рассказывал мой коллега Еркки Леппакоски – профессор из Университета Або Академи в Турку. О том, как Зимняя война 1939–1940 годов сплотила финскую нацию, до этого расколотую на «белых» и «красных», финнов и шведов.
– Поскольку вы биолог, не могу не спросить вас о «генетическом оружии». Как мы знаем, Минобороны РФ распространило громкое сообщение, что, мол, в ходе «спецоперации» в Украине «стали известны «подробности проекта UP-4, который реализовывался с участием лабораторий Киева, Харькова и Одессы… под непосредственным руководством специалистов из США». Целями проекта были «изучение распространения особо опасных инфекций» и «создание биоагентов, способных избирательно поражать различные этнические группы населения». В рамках этих разработок украинцы передали США «более 140 контейнеров» с блохами и клещами. Паразитов предполагалось подсаживать летучим мышам, чтобы те распространяли болезни. Кроме нетопырей, носителями биооружия должны были выступать перелетные птицы и рептилии. Что это вообще такое?
– На просторах интернета, конечно, фейков появляется много, но этот меня, как биолога, особенно «позабавил»… Они заявили о некоем биологическом оружии, которое можно направлять против конкретного этноса. Однако сначала заявлялось, что «русские и украинцы – братья, один народ», что значит этнически они не различимы, а потом, вдруг, что перелетные птицы несут <...> заразу на русский простор... Бред этого заявления состоит в том, что, во-первых, этнически чистую группу сегодня можно найти разве что среди диких племен Амазонии, а во-вторых, что больные на голову пропагандисты искренне считают и исповедуют гитлеровско-геббельсовской принцип – «чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее поверят».
И все же мне очень интересно, на какую же этническую группу русских было направлено это «биооружие»? Ведь на Севере России, как известно, русские «мешались» с одними народами, в Поволжье – с другими, в Сибири – с третьими, а уж в Москве такая этническая мешанина, что и описать невозможно. Ну и в конце концов давайте понимать, что «связать» заразу с «национальным» геном не под силу никакой лаборатории мира, в том числе и американской.
– Вам больно за Россию?
– Конечно. Но прежде всего, мне больно за Украину. А то, что происходит сейчас в России крайне печально – Путин физически и морально насилует нацию. Это факт. И проявляется он в том, что десятки тысяч людей: ученые, предприниматели, врачи, программисты, журналисты, экономисты, писатели, инженеры – лучшие представители Отечества – покидают Россию. Все, кто имеет свое мнение, все кто умеет работать…
Знаете, когда у нас в институте наши молодые ребята докладывают на семинарах о своих результатах и планах, я иногда ловлю себя на мысли – что было бы если бы этот человек не состоялся как специалист, не стал бы лидером нового направления (космической океанографии, молекулярной генетики, биогеохимии), если бы не остался работать в Литве? Сколько бы мы потеряли – идей, инноваций, и, в конце концов, – денег, ведь эти люди умеют работать и зарабатывать. Поэтому мне больно смотреть на то, что сейчас происходит в России, а чуть раньше началось в Беларуси. В биологии это называется «обеднение генофонда», «ухудшение породы», а можно назвать геноцидом.
– Что бы вы хотели сказать русскоязычным клайпедчанам и представителям русской общины Литвы в целом?
– Не верьте и не распространяйте фейки. Не поддавайтесь на провокации. Например, о том, что будут закрывать школы с русским языком обучения, о том, что будут демонтировать памятник советским воинам. Если такие призывы и звучали, то это либо провокации, либо необдуманные предложения, о которых представители власти не заявляли.
Что касается причин этой войны – пусть о них спорят историки. А те, кто свято верит в крайне противоречивый и ошибочный тезис о том, что «люди на Донбассе восемь лет подвергаются геноциду», должны понять хотя бы одно – предотвращение одной трагедии не может быть оправдано другой трагедией, еще более страшной. Ничто не может оправдать развязывание полномасштабной войны, которая привела мир на грань ядерной катастрофы. Помните, как пел Владимир Высоцкий – «Не дай Господь, чтобы – война, – а то мы правнуков оставим в дураках!»…
Самое важное сейчас – это остановить войну, прекратить уничтожать украинские города, мирное население, прекратить ломать жизни и судьбы сотен тысяч людей.
И еще хочу добавить, что все, что здесь сказано, является моим личным мнением. Никто меня не заставлял его высказывать и уж тем более не «платил за это». Клайпеда – мой родной город, я здесь родился и вырос, и хочу, чтобы этот город всегда оставался таким, каким я его люблю – динамичным, трудолюбивым, многонациональным и дружелюбным.
Сергей Оленин родился в 1958 году в Клайпеде. После окончания школы в 1975 году поступил в Казанский университет на биолого-почвенный факультет. В 1990 году завершил учебу в аспирантуре в Москве, в Институте экологии и эволюции животных Академии Наук (АН) СССР. В 2006 году защитил докторскую диссертацию в Институте океанологии Польской АН, в 2016-м избран академиком в АН Литвы. В 1980-1992 годах работал гидробиологом в Клайпедской гидрометобсерватории, с 1992 года – в Клайпедском университете.
Сергей Оленин является одним из основателей Института морских исследований Клайпедского университета, создателем школы морской биологии и экологии Литвы. Профессор – автор более 150 научных статей, он читает лекции в университетах Испании, Германии, Португалии, Финляндии, США. Занимался подводными биологическими исследованиями в Арктике, на Балтийском, Белом, в Черном и Средиземном морях.
