Георгий Ефремов – поэт, публицист, переводчик на русский язык литовской поэзии. В переводе Ефремова издана «История Литвы» Эдвардаса Гудавичюса. В 1988 году он был участником деятельности движения «Саюдис», принимал участие в издании и редактировании печати движения на русском языке.
В мае 2006 года поэт стал первым лауреатом премии Юргиса Балтрушайтиса, учрежденной Фондом Ю.Балтрушайтиса. В декабре 2007 года был награжден премией «Мэтр перевода», учреждённой Фондом первого президента России Б. Н. Ельцина. Проживает в Вильнюсе и Москве.
- Уважаемый Георгий, Ваши личные ощущения по поводу происходящего на Украине и в России?...
- Физическое ощущение боли. Как будто совершено тяжкое преступление – с моим участием, или при моем попустительстве, или под моим именем. И я в ответе, а изменить, исправить ничего не могу. В некоем гражданском, социальном, национальном смысле – это симптомы паралича при сохранении ясного сознания. Ужасно!
- Как вам кажется, должна ли интеллигенция (в Литве, и не только) публично дискутировать по данным вопросам - делать заявления и т.д.?
- Я не не знаю, что и кому должна интеллигенция, да и вообще – что это за явление или сообщество применительно к нынешним временам? Каждый в отдельности, лично определяет степень своего долга перед другими. Право на это – неотделимо от человека. Как и право объединяться с себе подобными. Так мне кажется.
Дискутировать… Если сказать по-русски, ведь это значит – в споре отстаивать своё мнение. Это уже не право – обязанность.
- Как вам кажется, политика и искусство по-прежнему неразрывны? Как вы оцениваете отказ Русского театра, в котором проработали несколько лет, и некоторых других литовских театров выступать в России... Недавно стало известно, что и театр Вахтангова отказался ставить спектакль по Шендеровичу...
- Публичное выражение своей позиции – это никакая не политика. Мой школьный учитель заклинал быть точными в определениях. О гражданском сопротивлении советских времен он говорил так: «Ни о какой политической борьбе речь вообще не идет. Для нее, кстати, нет никаких условий. Мы говорим о борьбе нравственной, борьбе права с беззаконием».
Искусство – одна из форм борьбы с безнравственностью и варварством. Не устаю цитировать Брехта: «Ужасен мир, в котором нельзя спокойно предаться созерцанию женской красоты или пейзажа, ибо в самом этом спокойствии заключено молчание о зверстве». Это – политика?
У служителей искусства не так много возможностей прямо выразить своё отношение к торжествующей современности. Иногда отказ от соучастия – и есть проявление верности искусству. Цветаева и её стихи к Чехии – это что? Помните: „На твой безумный мир/Ответ один – отказ“.
- Как изменилось ваше отношение к вашей русскости, если можно так сказать?.. К патриотизму, если таковой имелся? Интересны ваши слова: «Мне подобное (патриотизм) кажется извращением, и я стал профессионалом чужого отечества»... Каким образом ведутся дискуссии с вашими знакомыми и друзьями на кухнях — в разных городах и странах?..
Мое отношение к русскости – увы, не таково, чтобы я мог его коротко изложить. По сути вопроса могу ответить: нет, оно совершенно не изменилось. Я русский, именно потому мне так стыдно и горько. Так тошно бывает только за себя и за своих.
С патриотизмом – все то же самое. У меня была поразительная бабушка. Уже 20 лет ее нет на этом свете, а я мысленно с ней беседую всё чаще и подробнее. Она говорила так: «В своей семье ты отвечаешь только за себя. Стóит тебе выйти в коридор – и ты уже представляешь перед соседями нашу семью. Выйдешь на улицу – и ты в ответе за наш дом. Поедешь в Питер – там ты для всех будешь москвич и по тебе станут судить о нашем городе. Попадешь за границу – и будешь русским, и придётся держать ответ за всё, что люди связывают с Россией…» Я, насколько могу, стараюсь не забывать такие уроки.
Я стараюсь избегать дискуссий, если Вы спрашиваете о ситуации вокруг Украины. И так уже разорвано столько связей, нет сил это выразить. Ожесточение – огромно. Не надо его ни усиливать, ни поддерживать. Да и не о чем спорить, мне кажется. Я не умею дискутировать на тему – можно или нельзя отступать от нравственного закона, наиболее кратко и доступно изложенного в Десяти заповедях Христовых.
- Русские в Литве, в странах Балтии... Как, по-вашему, может меняться их самоощущение и идентичность после всех этих событий?
-Я ничего не знаю ни о русских, ни о ком другом из народов, населяющих берега Балтики. Зато я знаю отдельных людей, говорящих, думающих и чувствующих по-русски, по-литовски, по-польски и т.д. И таких людей много. Они разные и самоощущения у них – разные. Главное: представление о достоинстве и порядочности одно и то же у всех, кого я смею называть своими друзьями. Слава Богу, мне есть кого любить и почитать.
Мне кажется, главная задача – никому не затыкая ртов, обдумать и построить социально-политическую систему (возможно, не одну), исключающую узурпацию власти одной идеологической силой. Гарантировать реальную конкуренцию мнений и интересов. И устроить так, чтобы никакую нацию (для меня крайне важно, чтобы – русскую) не позорило присутствие во власти тех, о ком в повести «Собачье сердце» говорит московский студент, профессор Ф.Ф.Преображенский: «Это…не удается, доктор, и тем более — людям, которые, вообще отстав в развитии от европейцев лет на 200, до сих пор еще не совсем уверенно застегивают свои собственные штаны».
