О роли спецслужбы в развязывании войны, ситуации в России, войне России против Украины,а также опасности распространения военных действий на другие государства, в том числе на страны Балтии Юрий Фельштинский рассказал в студии Delfi.

Delfi: Книгу «ФСБ взрывает Россию» вы написали в соавторстве с Александром Литвиненко, которого позже убили спецслужбы России. Ещё одна большая ваша работа «От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство" написана в соавторстве с Владимиром Поповым. И эта книга посвящена истории спецслужб СССР и России.

Помимо участия в антивоенной конференции в Вильнюсе, организованной Форумом свободной России, у вас есть ещё один повод для приезда в Литву - выход на литовском языке вашей книги «От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство" на литовском языке.

Книга вышла в издательстве Briedis, причем вариант на литовском удалось издать в довольно сжатые сроки, ведь после выхода на русском языке до издания на литовском прошло всего несколько месяцев. Эта книга уже переведена на английский, испанский, польский и другие языки. Это издание широко разойдется по миру.

- Надеюсь, что да. К сожалению, нынешняя ситуации, безусловно, способствовала повышению интереса к этой книге.

- Изначально книга «От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство" была издана в Киеве.

В России для нее издателя не нашлось. Вопрос, наверное, в большей степени риторический: как вы полагаете, когда она будет или может быть издана в России?

- Книга действительно была сначала издана в Киеве в 2021 году на русском и украинском языках, и первый тираж очень быстро раскупили.

В январе 2022 года в харьковской типографии напечатали второй тираж, но он был практически полностью уничтожен во время бомбардировок Харькова. Из тиража осталось всего сто экземпляров, которые удалось вывезти за пределы Украины. Так что у этой книги складывается особенная судьба. К сожалению.

В книге описано все то, с чем мы сейчас имеем дело после 24 февраля. Ведь подлинное лицо Российской Федерации, будем откровенны, всему миру открылось только после 24 февраля.

Мой соавтор Владимир Попов - бывший подполковник КГБ, который уехал из России. А проблема, которую мы описываем миру, - глобальная.

Это история захвата власти госбезопасностью в России. И к сожалению, это успешная история о том, как в 2020 году бывший КГБ – нынешняя ФСБ успешно захватила власть и после этого консолидировала власть, и приступила к реализации своей внешнеполитической программы.

Все, чему мы стали свидетелями, начиная с 2008 года, - с вторжения в Грузию, с первого вторжения в Украину, второго вторжения в Украину, - это реализация всего лишь первой части того глобального плана, который есть у госбезопасности.

- Каков дальнейший план?

- Дальнейший план, я думаю, очевиден. То, что я говорю, неоднократно озвучено российским руководством. Это не мои предположения и гипотезы. Это то, что было сказано много-много раз и Путиным, и Патрушевым, и другими российскими лидерами.

Этот план состоит в захвате Российской Федерацией всех бывших республик Советского Союза.

Прежде всего на очереди стоит Украина, которая уже атакована.

Потом Молдова, которая, я уверен, будет атакована тоже. Причем, поскольку украинская военная операция для России затянулась, я думаю, что война в Молдове будет начата Россией ещё до того, как будет как закончена война в Украине.

А после этого, и об этом тоже уже неоднократно говорилось, Путин предъявит западу ядерный ультиматум о передаче в состав Российской Федерации стран Балтии.

Это то, что уже очевидно. А обо всём остальном можно только предполагать.

Проблема, которую вижу я как историк, - и я не отношусь к историкам, которые видят часто и во всём аналогии, - что мы имеем дело с фашистским режимом, абсолютно зеркальным отражением гитлеровского режима периода 1930-х годов.

И я считаю, что 24 февраля будет записано потом историками в историю как начало третьей мировой войны, что это как бы эквивалент 1 сентября 1939 года.

И уже услышав неоднократно, - и эти угрозы повторяются сейчас чуть ли не каждый день, всё чаще и чаще, - об угрозе использования ядерного оружия, я думаю, что мы должны понять, что опасность, которая сейчас на наших глазах развивается, она смертельная.

И чем скорее мы вступим в эту битву с российским режимом, тем больше шансов на менее кровавую победу у нас есть. То есть уже сейчас понятно, что победа над российским режимом, над Российской Федерацией обойдется очень большой кровью. А сейчас за это платят только украинцы.

И тем, что украинцы воюют с Россией, с российскими режимом, с Путиным, они пока что защищают собою Европу. И в этой борьбе им, конечно, нужна помощь.

Помощь оказывается, будем откровенны. Мы эту помощь видим и на уровне поддержки, и на уровне вооружений, на уровне финансов, и закон о ленд-лизе принят в США, и, надеюсь, он быстро заработает.

Но мне кажется, что надежда Запада на то, что этот конфликт не выйдет за пределы Украины, достаточно наивна. Я думаю, что на расширение этого конфликта пойдёт сам Путин, что у него просто не будет другого выхода, что мы увидим военные действия в Молдове, и мы станем свидетелями предъявления ядерного ультиматума.

С военной точки зрения, я бы считал было бы правильнее входить в эту войну силами НАТО уже сейчас, а не дожидаться расширения конфликта на другие страны.

- То есть не ограничиваться только поставками оружия?

- Да, не ограничиваться только поставками оружия. Я думаю, что руководство НАТО к этому пониманию придёт.

И опять же, если искать какие-то аналогии в истории Второй мировой войны, то Англия с Францией объявили Германии войну 3 сентября, но они в войну не вступили, у них не было возможности, они готовились к этой войне.

США вступили во Вторую мировую войну больше, чем через два года после ее начала.

Поэтому то, что мы видим сейчас, это я бы считал примером очень быстрого реагирования на происходящие события. Я думаю, что правильно утверждать, что уровень санкций, которые мы уже увидели, - очень серьёзный, что Европа в целом абсолютно едина в понимании той опасности, с которой она столкнулась.

Что естественно, потому что Европа уже была дважды разрушена двумя мировыми войнами. И поэтому угроза третьей войны воспринимается здесь реально.

Поэтому мне кажется, что понимание того, что НАТО должно быть задействовано в этой войне как НАТО, как структура, и должно обрушиться на российский режим всей силой НАТО, военной силой, в том числе. Я думаю, что это понимание очень скоро придёт.

Тем более, что, повторяю, Путин не оставит нам выхода. Потому что мы не видим признаков смещения российской политики, изменения российской политики, отступления России.

Наоборот, мы видим всё более и более агрессивную риторику, и мы видим, что, скажем так, от планов быстрого захвата Украины через блицкриг Путин перешёл к позиционной войне и к разрушению просто всех территорий, которые им удаётся захватить, к убийству мирных граждан, к истреблению населения.

И, к сожалению, эта агрессивность будет только усиливаться со стороны России.

Поэтому площадки для переговоров с Путиным у нас нет. Нам нечего ему предложить. И он, собственно, ничего сам не предлагает.

Всё, что он предлагает Украине, - это покончить жизнь самоубийством.
Этого уже не произошло, и это не произойдет.

И это та причина, по которой, мне кажется, весь цивилизованный мир постепенно приходит к пониманию, что никаких путей, кроме военного сопротивления агрессии России, у Европы, у НАТО, у Евросоюза не осталось.

- Комментируя войну России против Украины, многие историки, эксперты часто говорят об исторических параллелях. В своей книге вы пишете, что мы имеем дело с Россией, где у власти стоят спецслужбы.

- И это главная опасность.

- Да. Но можем ли мы полагаться на исторические параллели, ведь именно такой ситуации не было никогда?

- Не было до сих пор. Но единственная параллель, которая есть, и она очевидна, она правильная, - состояние российского общества, российского государства очень напоминает состояние германского общества и германского государства в период 1930-х годов и вплоть до 1945 года.

Единственный выход из этой ситуации и для Германии тогда, и для Российской Федерации сейчас, - это военный разгром. Германия не смогла выздороветь, выйти из этого болезненного состояния, в которое она вдруг окунулась, и очень быстро. Гитлер пришел к власти в 1932 году, а уже к 1936-1937-1938-1939 Германия была уже абсолютно одурманена этой идеей, которая нам кажется сумасшедшей, дурацкой, нерациональной.

Но в том то и дело, что в случае с Россией сейчас мы имеем дело с абсолютно иррациональной страной, иррациональным правительством, иррациональными руководителями, и применять к ним рациональный подход в нынешних условиях абсолютно неправильно.

До тех пор, к сожалению, пока Россия не потерпит военное поражение, сравнимое с поражением Германии в 1945 году, мы не сможем поправить ситуацию. Поэтому нас всё равно ждёт война.

Я буду рад ошибиться.

Но я боюсь, что я не ошибаюсь.

А если это так, то разумнее вступить в эту войну раньше всеми силами НАТО и постараться остановить Путина в Украине, не дать ему расширить фронт этой войны и, соответственно, не дать этой войне возможность превратиться в третью мировую термоядерную.

- Есть теория башен Кремля, то есть конфликтующих групп приближенных к Путину людей из числа силовиков и олигархов. Как вы полагаете, действительно ли в ближайшем окружении Путина есть борьба, серьезные конфликты, разногласия, которые теоретически могли бы привести к тому, что путинский режим не будет таким сильным и что-то изменится к лучшему? Или зря мы об этом думаем, и на самом деле все бразды правления в руках спецслужб?

- Вы знаете, вся эта книга посвящена, собственно, одному вопросу - истории захвата власти госбезопасностью сначала в Советском Союзе, а потом в России. И борьба за эту власть велась госбезопасностью буквально с первых дней ее формирования, с декабря 1917 года, когда была образована ВЧК.

- Дзержинским, который в том числе имеет отношение к Вильнюсу.

- Да, я знаю. И закончена эта борьба была в 2000 году, когда госбезопасность поставила наконец у власти своего офицера.

В этой книге подробно описаны все этапы этой борьбы. Подробно описаны провалившиеся попытки захвата власти госбезопасностью.

С 1991 года их было четыре: августовской путч, расстрел Парламента, март 1996 года и, наконец, захват власти Путиным.

Мое мнение заключается в том, что мы имеем дело не с человеком, который захватил власть, не с Путиным ее узурпировавшим и ставшим диктатором, и теперь если мы уничтожим этого диктатора, то мы как бы исправим ситуацию, а в том, что у власти стоит госбезопасность как ведомство.

И в этом смысле угроза намного больше, чем если бы речь шла о какой-то небольшой группе узурпаторов, захвативших власть в России.

- Мы уже упомянули в нашем разговоре, что с образованием ВЧК был связан Дзержинский, имеющий отношение к Вильнюсу, тогда Вильно. Еще один человек, связанный с основанием российских спецслужб тоже из Вильнюса - Мечислав Козловский. Оба эти имени связаны с началом формирования этих служб и с началом красного террора.

Если окинуть взглядом прошедшие 100 лет, были ли какие-то временные отрезки, когда спецслужбы – ВЧК, НКВД, КГБ – могли бы если не раствориться и исчезнуть, то оказывать минимальное влияние и потом уже не возродиться спустя 90–100 лет? Мы видим, что с обретением независимости Россией после распада СССР спецслужбы там возродились.

- С точки зрения спецслужб, их проблемой всегда было существование над ними политического контроля. Этот политический контроль при Ленине осуществлялся Совнаркома, а при Сталине и позже - компартией.

Поэтому описание в этой книжке борьбы спецслужб за контроль над российским государством, - это прежде всего описание борьбы спецслужб против компартии, против монополии компартии на власть и против контроля, под который компартия постоянно ставила спецслужбы.

С точки зрения спецслужб, это описано в книжке, это вполне травматичная борьба, самым главным врагом спецслужб была компартия. За годы советской власти компартия истребила по меньшей мере десятки тысяч офицеров спецслужб в борьбе против них.

Потому что компартия, с одной стороны, нуждалась в этом инструменте, это был вооруженный отряд партии. А с другой стороны, очень боялась этого инструмента, потому что как только спецслужбы перехватывали инициативу, они начинали истреблять номенклатуру компартии.

Вот этот канат перетягивался буквально до 1956 года. Последние расстрелы высших офицеров спецслужб прекратились только в 1956 году, и затем эта борьба была уже про продлена как бы мирными средствами.

В августе 1991 года одна из причин, по которой с такой легкостью рухнул Советский Союз, заключалась в том, что КГБ был заинтересован в поражении Компартии и в ликвидации монополии компартии на власть.

С 1991 года структура госбезопасности предпринимала попытки - столь же упорные, как и с 1917 года - получить контроль над государством. И 2000 году эта операция завершилась наконец успешно.

Когда мы со стороны в августе 1991 года, – и я к этим людям тоже относился, - считали, что наконец-то Россия стала демократической страной и вот теперь мы станем частью Европы, и всё будет хорошо и великолепно, на самом деле мы сильно заблуждались, и взгляд наш на ситуацию был крайне наивен.

Уже в августе 1991 года госбезопасность контролировала практически все демократическое движение. Как иллюстрацию я всегда привожу две очень известных фотографии.

Когда в первый же день августовской революции на броневике выступает Ельцин, произносит речь перед народом, рядом с ним стоит Александр Коржаков, его телохранитель, который станет очень быстро одним из главных рычагов захвата власти госбезопасностью в государстве.

И в тот же день в Санкт-Петербурге выступает демократ номер два Анатолий Собчак, и за его спиной стоит человек, этот человек - Владимир Путин.

То есть вот революция только начинается, а на шахматной доске фигуры уже расставлены так, что ходов у демократических лидеров уже никаких нет. Они уже все в кольце. И вот это кольцо замкнулось в 2000 году, и замкнулось на данный момент окончательно.

- И три кандидатуры преемников на выбор Ельцину – Примаков, Степашин, Путин - это такая иллюзия…

- Совершенно верно, это некий такой эпилог вот всей этой, условно говоря, демократической эпохи, когда уходящему от власти Ельцину дали выбор кандидатов, но все три кандидата были из КГБ.

Степашин - бывший руководитель ФСК – Федеральной службы контрразведки, тогда эта служба так называлась. Примаков - бывший директор СВР - Службы внешней разведки. И Путин - бывший директор ФСБ.

Да, Ельцин мог выбрать, кого угодно. Но власть всё равно оказывалась в руках госбезопасности. В этом смысле Путин случайный президент, поставленный президент, но он поставлен ведомством госбезопасности, и он верно служит его интересам.

Это та причина, к сожалению, по которой я не ожидаю ни раскола внутри госбезопасности, ни свержения Путина руками людей из госбезопасности. Потому что за 20 лет люди, которые поднялись в управление государством на высшем уровне давно, - сколько их, мы можем назвать любую сумму условную цифру 50, 100, тысячи, - это просто как бы двойники Путина.

Если убрать одного Путина, поверьте, ничего в России не изменится.

- Очень пессимистично выглядит этот если не прогноз, то, может быть, такое своего рода самоубаюкивание, когда мы слышим рассуждения об угрозе нажатия на кнопку ядерную, некие пять человек должны в общем принять какое-то решение, кто-то из них, может быть, не нажмёт. А кто-то нажмёт-испугается, кто-то подумает о будущем, о судьбе России или о своей жизни. Из ваших слов следует, что в этой достаточно зацементированной структуре спецслужб шансов на то, что у кого-то дрогнет рука, фактически нет.

- Ну, я думаю, что, скорее всего, вокруг этой кнопочки стоят сто человек, и все кричат «можно я нажму?».

- Даже так?

- Да, я думаю, что так. Я думаю, что это та опасность, с которой мы обязаны считаться.

Повторяю, если я вдруг окажусь не прав, я буду очень и очень рад.

- Если война в Украине затягивается, - а уже сейчас эксперты говорят о том, что она становится позиционной, - то можно ли ожидать в России со стороны спецслужб усиления террора, не просто преследования несогласных, арестов точечных, а террора, который, можно было бы сравнить, - ну, не дай бог, конечно, - но с временами красного террора в начале прошлого века?

- Я думаю, что этот террор возникнет, если в нём будет необходимость, но пока что необходимости нет.

Будем откровенны: мы не видим серьёзной оппозиции, которая доходит до некоего критического для российского руководства уровня.

Мы видим отдельных смелых людей, которые безоружны и вступают в эту неравную битву, которых бьют и арестовывают, и сажают пока что на маленькие сроки. Может быть, дойдёт до больших. Но эта оппозиция не представляет никакой угрозы.

Другое дело, что затянувшаяся в Украине война сама по себе является угрозой для российского руководства. Потому что, повторяю, до 24 февраля режим Путина лично я считал абсолютно стабильным.

И когда обсуждался вопрос о том, может ли Путин пробыть президентом до 2036 года, - как разрешил ему Верховный суд Российской Федерации, что тоже о многом говорит, - мой ответ был, что да, может.

С одним исключением: если Путин не начнет большую войну.

Он её начал 24 февраля. И он сам себе подписал смертный приговор.

Тут не может быть никаких иллюзий - начавшаяся сейчас война приведёт и к концу Путина, и к концу режима Путина, и, скорее всего, к концу Российской Федерации в том формате, в котором она сейчас существует.

Вопрос только в том, как долго это продлится и какую цену мы за это заплатим. Пока что эту цену, очень высокую, платит только Украина.

И, конечно, руководство НАТО, США, Евросоюза надеются, что этот конфликт за пределы Украины не выйдет. На это я бы тоже не рассчитывал. Я считал бы, что единственный способ не выпустить этот конфликт за пределы Украины - это войти всей силой НАТО уже сейчас в Украину и помочь Украине победить сейчас, и максимально быстро, и максимально меньшей кровью.

Потому что мы понимаем, что Путин не может захватить Украину. Мы понимаем, что Путин не может победить в этой войне. Но мы видим, что он в состоянии разрушить Украину.

Он при этом разрушает себя и сам, и российская армия несёт потери. Но тут у России есть серьёзное преимущество, которого нет ни у какой цивилизованной страны, - России абсолютно всё равно, сколько людей она потеряет в этой войне. Это, к сожалению, является фактом.

Наблюдатели, аналитики надеются, что большие потери приведут российское руководство к выводу о том, что войну нужно прекращать, но это точно не произойдёт. Это, скорее, может привести только к увеличению уровня агрессии и жестокости. Повторяю, что опасность очень большая, она реальная, и чтобы ее минимизировать, надо, конечно же, вступить в эту войну как можно скорее.

- В одном из своих интервью вы сказали, - и сейчас тоже проговорили это, - что у России не было в 1990-х годах шансов стать демократическим государством, достаточно было посмотреть на фотографии, о которых вы вспомнили.

А когда вы пришли к такому выводу?

- Наверное, тогда, когда я начал работать над этой книгой, - в 2007 году. Я считаю вполне ответственно, что это самые хорошие и самые важные книги из тех, которые я написал за все эти годы.

Пришло понимание того, что происходит, понимание того, что у власти в России стоит госбезопасность как ведомство, а не как группа узурпаторов, захватившая власть. Да, эта группа узурпаторов во многом действует по мафиозной системе, да, она использует уголовный мир и уголовные связи, но это все является частью большой игры. Все эти ниточки всё равно сходятся и подчинены госбезопасности - одному ведомству, которое смертельно опасно.

В книге «От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство», изданной в Киеве еще до войны, написано, что единственный наш шанс на спасение - это распустить госбезопасность с запретом воссоздаваться под любыми новыми названиями и аббревиатурами.

Потому что на протяжении всех этих лет госбезопасность абсолютно не случайно меняла название, как бы заметала следы – ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ, ФСБ… И это я ещё пропустил по дороге кучу разных названий. То есть они заметали следы, чтоб никто не мог разобраться, кто они, что они, кто там стоит у власти.

И только одно здание - Лубянка - всегда было центром. Вот до тех пор, пока существует Лубянка в Москве - как центр госбезопасности, - мы все в опасности.

Но сейчас, после 24 февраля, именно потому, что Путин нам не оставил выхода, я считаю, есть серьезные шансы на разгром этого режима.

- Спецслужбы у власти, во власти - это всегда в конечном счёте война или это только частный случай в ситуации с Россией?

- Проблема в том, что ситуация, когда спецслужбы захватывают власть в государстве, причём в большом и ядерном, складывается впервые в истории.

Прецедентов таких нет. Никогда и нигде у власти в государстве не стояли спецслужбы - стояли политические партии, диктаторы, узурпаторы, но не спецслужбы.

Поэтому ситуация уникальная. Это та причина, по которой во многом до 24 февраля никто толком не мог понять, что же такое Россия и что происходит в России, и кто стоит у власти, и чего хотят эти люди.

Сейчас, уже после 24 враля, как-то всем вдруг открылось, кто стоит у власти, чего хотят эти люди. Эти люди хотят - как это ни дико звучит - захвата всего мира на уровне влияния во всем мире и разрушения всей той части мира, которая не хочет сдаться.

Так сложилось, что началось все с Украины.

И мы видим, что каждый раз, когда российская армия заходит на некую территорию, она не может победить, она не может захватить, она уничтожает на пути всё, все что можно, она убивает мирное население, насилует людей.

Это результат именно такой государственной политики. Потому что когда президент России публично говорит «нравится-не нравится, терпи моя красавица», то солдат на земле понимает это как приказ насиловать.

И это то, что он делает в Украине. Потому что никак иначе эту фразу из уст президента прочитать нельзя.

Поэтому уровень вот этого зверства, который мы наблюдаем в Украине, является прямым результатом призывов российского руководства вести себя в Украине именно так, как российская армия себя и ведёт.

И повторяю, у нас нет больше площадки для переговоров с Путиным. Нам нечего с ним обсуждать. И Запад, кажется, к такому выводу приходит. Кажется, приходит.

- Премьер Эстонии недавно сказала то же самое, только другими словами и адресовала свое обращение президентам, в том числе и Макрону: зачем вы звоните Путину, то есть зачем вы звоните преступнику, когда всё уже и так понятно, а Путину только это внимание и нужно.

Путин - один из успешных, самых успешных результатов спецоперации по захвату власти спецслужбы, в данном случае в России. А если говорить о странах Запада, где ФСБ и другие спецслужбы России вели и ведут свою работу, можно ли назвать каких-то политиков, которые, - помимо тех, о которых уже говорилось в публичном пространстве, - тоже в каком-то смысле успешные проекты ФСБ?

- Безусловно. Если говорить о Европе, то это Виктор Орбан в Венгрии, это Милош Земан в Чехии, это все политическое движение, которое ещё правда не дошло до уровня премьер-министров и президентов, - например, Северная лига в Италии.

То есть то, что Советский Союз - как это, может быть, ни банально звучит, - пытался делать через Коминтерн, Путин делает через союз с отдельно взятыми политическими группами, которые готовы принимать российские деньги. Это такая прямая коррупция и прямой подкуп в обмен на лояльность по отношению к нему лично и к Российской Федерации как к державе, которой управляет лично он, Путин.

Поэтому мы и видим Шредера, который получает зарплату, - ну по-моему, после 24 февраля, кажется, он её уже не получает, - который получал зарплату от Газпрома и от Роснефти.

Ле Пен, которая получает финансирование от Путина на политическую деятельность.

Ну, будем откровенны, в Британии тоже у нас хватает политиков, в том числе и близких к премьер-министру, которые получали финансирование от различных странных российских фондов и компаний.

Деньги, к сожалению, это очень важный инструмент в политической борьбе, и КГБ всегда хорошо умел пользоваться этим инструментом. Конечно, сейчас в рыночных условиях и практически открыто очень хорошо этим инструментом владеет и использует его.

Потому что после 1991 года Россия перестала быть врагом. Был Советский Союз, который рухнул, и Россия вроде бы стала другом, и до буквально 24 февраля ведь никто не называл Россию врагом.

Все как бы считали, что ещё есть возможность перетянуть Россию в нормальное русло, о чем-то договориться, что-то обсудить с Путиным, что-то согласовать.

И вот 24 февраля, я думаю, этот рубеж уже был перейден. Это вот такой последний рубикон. И уже теперь понятно, - даже Макрону, наверное, понятно, - что с Путиным, к сожалению для всех, разговаривать не о чем.

Но не о чем с ним разговаривать, повторяю, потому что он не независимый лидер, он даже не диктатор, он даже не Лукашенко в конце концов.

Путин - человек поставленный у власти госбезопасностью в интересах госбезопасности и обслуживает интересы госбезопасности как корпорации.
И мы должны понимать, что наш враг в этой борьбе - это не только Путин, а вся корпорация ФСБ.

- После аннексии Крыма многие эксперты говорили о том, что Путин воспользовался ситуацией, что он мастер вот таких ходов: когда видит, что можно взять то, что плохо лежит, то он рискует и берёт. Так ли это, на ваш взгляд? Это было желание действительно воспользоваться ситуацией или уже тогда планировалось вот это нападение на Украину? Судя по тому, что вы говорите сейчас, а также судя по тому, что вы пишете в своей книге, мы заблуждаемся, думая, что решение по аннексии Крыма было ситуативным?

- На самом деле есть элементы и того, и другого. О плане Новороссия в 2014 году мы ничего не знали, то есть знали, что он есть, но в чем именно он заключается, не понимали. Вот сейчас Россия находится на этапе реализации плана Новороссия.

План Новороссия заключается, собственно, в выходе наземным коридором к Приднестровью, отсечении Украины полностью от морей и в разжигании гражданской войны Приднестровья с Молдовой, подобной тому, как это было сделано на Донбассе.

Вот этот план Новороссия Путин пытался реализовать в 2014 году.

Тогда это не произошло, не получилось. Потому что, с одной стороны, на Донбассе украинцы оказали сопротивление, и Путин понял, что крымский сценарий не проходит. А с другой стороны, события 2014 года для Путина были чуть-чуть спровоцированы майданом и бегством Януковича. И Путин начал эту войну видимо несколько раньше своей готовности на самом деле ее начать.

Это та причина, по которой в 2014 году план Новороссия захлебнулся довольно быстро, и Путин действительно отступил.

Но, как мы теперь знаем, отступил только для того, чтобы подготовиться к военной компании и начать её через несколько лет.

В 2015 году в Киеве на русском и на украинском языках я издал книжку «Третья мировая битва за Украину», где на самом деле было написано, что с возможным опозданием в несколько лет мы увидим сценарий попытки захвата Россией Украины.

И вот это название было названием моей первой публикации о российско-украинской войне, написанной через три дня после военной операции в Крыму. Поэтому то, что уже аннексия Крыма являлась как бы началом третьей мировой войны для Путина, мне было понятно.

Но было непонятно, сколько времени займет у России концентрация сил, к тому же вмешался ковид, но рано или поздно мы обязаны были столкнуться со всем этим. Сейчас поздно уже об этом говорить.

Наверное, если бы санкции на том уровне, на котором они были введены сейчас, ввели в марте 2014 года, мы могли бы не стать свидетелями большой войны в Европе.

Но будем откровенны, украинцы тут тоже во многом виноваты. Они в марте 2014 года не сказали, что против них начали войну, и они сами пытались всячески избегать слова «война», и снизить уровень накала, вызванный Российской агрессией.

Может быть, если бы Украина стала вести себя жестче уже тогда, в марте 2014 года, то, может быть, февральского сценария этого года мы бы не увидели.

- Но и военных таких ресурсов, как сейчас, в Украине на тот момент не было.

- Безусловно. В 1914 году на Украину напали, когда у украинцев не было ни правительства, ни армии, вообще ничего не было. Да и согласитесь, зачем Украине армия, кто на неё будет нападать, Россия что ли? Это был тот взгляд, который разделяли до марта 2014 года абсолютно все.

Но сейчас, после февраля 2022 года, абсолютно все разделяют взгляд на то, что в Европе началась большая война, что единственным источником агрессии является Россия, и что с российским режимом, с российским руководством, с Российской Федерацией придётся воевать.

Я думаю, что это понятно абсолютно всем, в том числе и руководителям НАТО. И они, как и во время Второй мировой войны, выжидают момент, когда в эту войну уже будет вступать абсолютно необходимо. Такой момент наступит.

Моё мнение, - что в эту войну дешевле вступать раньше, потому

Поделиться
Комментарии