- Насколько серьезно надо относиться к тому, что Кремль может попытаться использовать национальные меньшинства в странах Балтии для того, чтобы дестабилизировать политическую ситуацию Литвы и Латвии?
- Мне кажется, что здесь необходимо четко различать видение ситуации Кремлем и позицию режима Лукашенко. В своей риторике Кремль обычно заявляет о правах русскоязычных, что в контексте стран Балтии подразумевает практически все нетитульное население данных государств. Иначе говоря, Кремль пытается апеллировать не только к этническим русским, а также другим народам, традиционно проживающим на территории России, но и к местным белорусам, полякам, украинцам, евреям и прочим этническим группам.
- Минск, как и Кремль, активно обращается к вопросу национальных меньшинств в странах Балтии, в частности, в Литве. Какие цели преследует Лукашенко?
- Что касается режима Лукашенко, он во многом копирует риторику Кремля. Примером этого могут быть традиционные доклады белорусского МИДа о наиболее резонансных случаях нарушения прав человека в отдельных странах мира. В них традиционно можно прочитать о якобы имеющих место нарушениях прав русскоязычного населения стран Балтии, в особенности Латвии и Эстонии. Подобную риторику в значительной степени повторяют и пропагандисты, связанные с режимом Лукашенко. То есть они не фокусируются на белорусских национальных меньшинствах в странах Балтии, рассматривая их как часть аморфной категории так называемых русскоязычных. Обычно режим Лукашенко вспоминает о белорусах лишь в контексте событий Второй мировой войны, пытаясь обвинить отдельных представителей стран Балтии в том, что официальный Минск называет “геноцидом белорусского народа”. Поэтому действительно национальные меньшинства в странах Балтии остаются на повестке дня как Кремля, так и официального Минска. Однако, доминирование кремлевского нарратива четко указывает на то, что главная опасность для стран Балтии исходит именно из Кремля.
- Режим Лукашенко пытается использовать карту диаспор белорусских эмигрантов в странах Балтии? Каким образом?
- Как уже говорилось ранее, режим Лукашенко и его пропагандисты в значительной степени придерживаются кремлевского нарратива в вопросах национальных меньшинств в странах Балтии. Иначе говоря, официальному Минску важна не столько поддержка белорусов в Литве, Латвии или Эстонии, сколько приверженность кремлевскому клише о некоем “притеснении русскоязычных”. Ситуация с политическими эмигрантами несколько иная. Она интересует режим в Минске в той степени, насколько их политическая активность доставляет ему неудобства. Тем не менее, даже простой анализ текстов на сайтах государственных СМИ Беларуси позволяет сделать вывод, что в Минске внимательно следят за политической деятельностью оппонентов режима.
Говоря о риторике режима Лукашенко после августа 2020 г., я бы хотел обратить внимание на несколько иной аспект, касающийся политики памяти. В первую очередь он касается объявления 17 сентября “днём народного единства”. Напомню, что в этот день в 1939 г. советская армия вошла на территорию Польши, в результате чего земли Западной Беларуси были присоединены к БССР. Выступая на мероприятии, посвященному этой дате в 2021 г., Лукашенко напомнил, что Белосток и Вильнюс, а также земли вокруг них – белорусские. Несмотря на его заверения о том, что “нам своего хватает”, такая риторика заставляет задуматься. Никогда ранее от него нельзя было услышать подобную риторику в отношении Польши или Литвы. Официальные историки режима Лукашенко лепят из Польши образ главного врага Беларуси, для чего пытаются представить период нахождения современных западных белорусских территорий в составе межвоенной Польши как колонизацию и поставить Армию Крайову на один уровень с нацистами. Из той же оперы и попытки режима Лукашенко доказать причастность Валдаса Адамкуса к “геноциду белорусов”. Поэтому вполне ожидаемо, если именно политика памяти, относящаяся к событиям ХХ в., станет основной сферой манипулятивного информационного воздействия, на которую сделает ставку режим Лукашенко, определяя свою политику в отношении стран Балтии и Польши. И здесь стоит отметить, что несмотря на некоторую белорусоцентричную специфику, такая риторика в целом совпадает с кремлевскими нарративами.
- Возможна ли радикализация национальных меньшинств в Литве или, например Латвии?
- Радикализация национальных меньшинств была бы подарком для Москвы. Однако здесь необходимо учитывать разницу между Литвой и Латвией. В Латвии доля национальных меньшинств в электорате составляет около 30%. Результаты недавних выборов в Сейм Латвии показали, насколько теперешняя политическая ситуация, связанная с агрессией России в отношении Украины, влияет на контекст избирательных кампаний и результаты выборов.
- Поддержка либо протест политиков, представляющих интересы национальных меньшинств в Литве или Латвии, против войны, развязанной Россией в Украине, влияет на их результаты на выборах?
- Провал интеграционистской партии “Согласие”, которая в течение последних 15 лет была безоговорочным лидером в русскоязычном электоральном сегменте, лишь демонстрирует потенциальный тренд в сторону радикализации. При этом, хочу подчеркнуть, что “Согласие” никак нельзя назвать пророссийской партией, учитывая, кроме всего прочего, её позицию по отношению к войне в Украине. Еще одним потенциально опасным трендом можно считать появление или возвращение партий т.н. политических предпринимателей, которые для достижения сиюминутных целей готовы раздавать обещания, ориентируясь на нишевые электораты.
- Как это может повлиять на отношение государств к национальным меньшинствам или, наоборот, этнического большинства к национальным меньшинствам?
- Важно понимать, что национальные меньшинства являются частью общества той или иной страны. Как граждане этой страны, они обладают теми же самыми правами, что и титульное население. Поэтому первоочередное место в данной ситуации принадлежит политической коммуникации. В качестве позитивного примера можно привести цитаты премьера Литвы Ингриды Шимоните о недопустимости дискриминации по языковому и национальному признаку. Правительство должно играть роль посредника между разными сегментами общества, а также основывать свои решения не на сиюминутных политических нуждах, а на стратегическом подходе. Проще говоря, война в Украине и гибридные атаки со стороны Кремля по отношению к странам Балтии не должны влиять на отношение этих государств к национальным меньшинствам. Наоборот, роль государства в данном случае должна сводиться к защите национальных меньшинств, проживающих в данных странах, в том числе перед гибридными вызовами со стороны России. А все связанные с этим ограничения должны быть соразмерными имеющимся проблемам и вызовам.
- На каком этапе находятся партии, представляющие интересы национальных меньшинств в Литве и Латвии?
- Если говорить о Литве, то данный вопрос касается лишь одной партии – Избирательной акции поляков Литвы – Союза христианских семей. И говоря о будущем этой партии, я бы не был оптимистичным. Как показали предыдущие выборы в Сейм, она находится в кризисе, обусловленном несколькими факторами. Самый главный из них – кадровая политика партии и практика “вождизма”. В течение долгого времени в ее избирательных списках мы видим в основном те же самые фамилии. Второй причиной является её зацикленность на христианских ценностях. И здесь стоит понимать, что среди поляков, русских, белорусов и прочих национальных меньшинств Литвы есть люди самых разных политических взглядов. Поэтому попытка ИАПЛ-СХС занять достаточно узкую идеологическую нишу вряд ли приведет к расширению ее потенциального электората, в том числе за счет этнических литовцев.
В случае с Латвией ситуация несколько иная. На последних недавних выборах было по крайней мере три партии с преимущественно русскоязычным электоратом – умеренное “Согласие”, прокремлевский “Русский союз Латвии” и популистская “Стабильность!”. В парламент прошла лишь последняя из них. Однако, при определённых раскладах все они могли оказаться в Сейме. Еще ряд партий активно боролись за голоса национальных меньшинств. Как уже ранее упоминалось, четко проукраинская позиция “Согласия” вряд ли нашла поддержку среди определенной части ее предыдущего электората. Кроме того, в независимой Латвии ни одна партия с преимущественно меньшинством электоратом никогда не входила в правительственные коалиции. Подобное сочетание объективных и субъективных факторов вряд ли способствует голосованию за умеренные партии. А поскольку в Латвии до сих пор были очень сильно распространены тенденции этнического голосования, наличие нескольких политических сил с преимущественно русскоязычным электоратом открывает дополнительные возможности для популистов и радикалов.
- Война в Украине вызвала в мире, в том числе в Литве, Латвии – импульс к десоветизации, отказу от русской культуры. Как в долгосрочной перспективе это может повлиять на национальные меньшинства в балтийских странах?
- Я бы разделил понятие десоветизации и отказа от русской культуры. По большому счету памятники, которые сейчас демонтируются, имеют отношение не к русской культуре, а именно к советскому периоду истории стран Балтии. Решение об их демонтаже – это часть тяжелого диалога внутри обществ данных стран. Безусловно, историю помнить нужно, чтобы не повторять его ошибок. С другой стороны, Кремль использует данную тематику как элемент своей пропаганды. При этом им важнее не историческая правда, да и готовность к диалогу по непростым вопросам общей истории, а именно физическое присутствие данных памятников в визуальном пространстве городов страны Балтии. Мне кажется, что многие из этих памятников уместнее смотрелись бы в специальных местах вроде Грутского парка.
Что касается отказа от русской культуры, то эта ситуация касается в первую очередь русского национального меньшинства в каждой из стран Балтии. И к данному вопросу следует подходить осторожно. Во-первых, присутствие русских в странах Балтии имеет долгую историю и никак не связано с режимом Путина. Абсолютное большинство из них воспринимает Литву, Латвию или Эстонию как свою родину и является лояльными гражданами. За это долгое время в каждой стран Балтии сформировался пласт русской культуры, который является неотъемлемой частью культурного наследия каждой из трех стран. Об этом надо помнить и, по возможности, использовать в качестве контраргумента в борьбе с кремлевской пропагандой.
- События 2020 года в Минске, а затем и нападение Российской Федерации на Украину привело к появлению десятков тысяч белорусских и украинских беженцев в Литве и Латвии. Может ли это привести к изменению этнической структуры этих стран и вызвать конфликты?
- Наличие беженцев из Беларуси и Украины в Литве или в Латвии вряд ли существенно повлияет на этническую структуру данных стран. Представители коренных национальных меньшинств в любом случае будут иметь преимущество перед новичками, поскольку знают государственный язык, а также специфику местных обществ. Поэтому не стоит бояться наплыва беженцев и рассматривать их в качестве конкурентов. Наоборот, граждане Литвы или Латвии из числа соответствующих национальных меньшинств могут служить мостом для успешной интеграции эмигрантов-новичков при наличии у последних желания надолго остаться в данной стране.
