– Давайте сначала поговорим о так называемом сливе документах в США, где говорится о состоянии украинских и российской армии, данные о положении на фронте и так далее. Что вообще произошло и насколько существенно?
– В нынешней войне используется как самые последние технологии в военной сфере, которые нам предоставляют партнёры, так и в информационной сфере тоже применяются современные технологии. Наша война – хрестоматия современных информационно-психологических операций. Надо сказать, что подготовиться к этому невозможно. Оперативная ситуация и информационное оружие, которое использует враг, требует постоянной новой реакции. И, если на физическом поле битвы можно закрепиться на высотах, то в информационной битве нельзя закрепиться – инфо битва каждый день. И касательно планов нашей армии – это закрытая информация настолько, что ее знают считанные люди на пальцах одной руки.
– Пять человек, да?
– Соответственно, вероятность утечки минимальная. Однако мы видим, что много производится информации о контрнаступлении экспертами, бывшими военными. Все понимают, что рано или поздно Украина будет возвращать свои территории. Но мы фиксируем и много вбросов на эту тему. Например, сейчас монитором русские СМИ относительно Бахмута. Они каждый день выводят информацию согласно тем боевым действиям, которые они производят и какой результат получают. То есть корректируют информацию, и она тоже у них там бывает противоречивая. То есть, допустим, сначала россияне могут запускать информацию о том, что ВСУ приняло решение стоять до конца, до последнего солдата, а через два дня они могут запускать информацию, что, наоборот, принято решение уходить. Надо понимать, что в условиях войны любая информация является оружием. Поэтому я рекомендую всем во время войны чтобы они ни прочитали, ни услышали зайти на официальный сайт и перепроверить на всякий случай: есть там такое или нет. И плюс у нас есть три лица, которые официально имеют право об этом говорить: президент – Верховный главнокомандующий, вершина нашей военной вертикали, министр обороны и Главнокомандующий.
– Есть такое мнение, что, судя по слайдам опубликованным, это просто презентация, поскольку не детализированные планы.
– Главное управление разведки (ГУР) делало по этому поводу заявление о том, что при подробном изучении там много информации, которая не соответствует действительности. Соответственно, кто-то с какой-то целью ее искажал.
– По поводу ИПСО. Наметилась такая тенденция – увеличение недоверия к военным, к руководству, к государственному руководству.
– При анализе информационного потока со стороны врага мы выделяем несколько целей. Первая – дискредитировать Украину как получателя западной военной помощи. Большую часть такой дискредитирующей информации россияне запускают в западных странах, чтобы уменьшить поддержку общества западных правительств, которые принимают решение о помощи. Но и русскоязычные лояльные к России эксперты тоже проводят эту линию, которая очевидно ориентирована на нас, а не за западного читателя и слушателя. Это эксперты, которые как бы были долго в оппозиции к Кремлю, но очевидно, что это люди, сотрудничающие с ФСБ. При этом пользуются вроде бы доверием украинского общества как «русские против России».
Вторая цель информационных операций РФ – дискредитация решений украинского военно-политического руководства. Ярко это видно по Бахмуту: россияне пытаются дискредитировать в первую очередь – президента Владимира Зеленского и командующего восточным фронтом Александра Сирского. Каждый день в российских СМИ рассказывают, что Сирский доложил Зеленскому по поводу Бахмута, что ответил тот ему и какие решения были приняты, хотя никакого доступа к этим докладам россияне не имеют и не представляют в какой форме это происходит. Я мониторю российскую информацию ни разу не видела правдивых данных.
– Да, вы ж знаете, что на самом деле?
– Это защищённые каналы связи. Кроме того, у нас регулярно проходит заседание Ставки Верховного главнокомандующего и там не только командующий восточным фронтом; многие решения по фронту принимаются коллегиально со всеми силовыми главными ведомствами, кто находится на фронте. Потому что под командованием ВСУ находятся все силовые ведомства, и они все принимают участие в формировании решений, то есть это не единоличное решение. Третья цель Кремля – любое недовольство в обществе украинском они пытаются масштабировать. Также важная цель для россиян – срыв мобилизации в Украине. Это объяснимые, потому что два главных инструмента войны – оружие и люди, которые это оружие используют.
– Я видел постановочные ролики, как будто со двора вытаскивают «работники военкомата» (почему-то они в масках), женщина кричит, якобы не пускает.
– Мы фиксируем много фейковой информации и о том, как яклбы ведем себя по отношению к российским пленным, что мы будто бы нарушаем нормы международного права. Россияне снимают постановочные видео об этом. И то же самое касается мобилизационной кампании. Надо сказать, что и до полномасштабного вторжения каждую весну, осень мы фиксировали информационную кампанию против призыва в армию. Российские специалисты использовали старую проверенную технику: раскручивали какой-то случай, где якобы повестка приходила или инвалиду, или умершему человеку, или ветерану Второй Мировой войны. И вот из этого случая они делали нечто информационно большое, чтобы дискредитировать тогда ещё военкоматы, сейчас территориальные центры комплектации и социальной поддержки. Сейчас они работают по тому же сценарию, то есть находят какой-то случай и начинают информационно раскручивать, таким образом дискредитируют работу наших военкомов.
– Насколько это эффективно вообще?
– Мы в военное время ведём активное противодействие таким кампаниям. Много разъясняем людям, то есть почему это происходит и рассказываем какой работой важной занимаются центры территориальной комплектации: если бы не было мобилизации, то мы бы, например, весной не смогли бы отстоять Киев. И, понимая эту сторону центров территориальной комплектации, уже по-другому видятся возможные ошибки. Бывают случаи фейковые, бывают ошибки в работе, все живые люди, но это не повод, чтобы полностью перечеркнуть работу наших военкомов. Разъяснительная работа проводится даже с каждым человеком, который хочет обязательно выложить такое видео в сеть.
– Но работа с военкомом тоже ведется, я так понимаю? Бывали скандальные случаи, например, в Одессе прямо на улице происходили инциденты.
– Работа ведётся постоянно и публично об этом говорили. Первый заместитель министра генерал Александр Павлюк собирал всех военкомов областей и обсуждали как раз такие случаи: какие из них фейковые, какие реальные, чтобы внимательно к этому относились. Но мы должны понимать нагрузку, которая легла на территориальные центры в связи с мобилизацией, понимать, что штат у них не увеличился и они вынуждены с этим справляться.
– Говоря про контрнаступление, сейчас активизировались сливы в СМИ, говорящие о каких-то наших неудачных наступлениях на юге, в районе Запорожской области. Это тоже ИПСО – перед нашим наступлением показывать наши неудачи?
– Сложно сегодня дискредитировать ВСУ, потому что их результат очевиден. Если мы будем сравнивать размеры наших армий и количество вооружения, то Россия превосходит и по количеству бойцов, вооружения. Но, тем не менее, уже больше года они не могут достичь своей цели. Более того, нам удается освобождать наши территории. Это говорит о том, что ВСУ - очень сильная армия. Но мы должны быть реалистами. Да, это война. Были потери территорий, есть разные страницы в истории ВСУ. Однако если говорить об информации, которая есть по Запорожью, то здесь важно придерживаться официальной позиции, потому что всё, что сказано от источников без фамилии это всё размышления на тему, а возможно даже ИПСО. То есть всё, что делали ВСУ, они не просто официально заявляют, а и каждый день дважды в сутки сводка – Генеральный штаб рассказывает, что сделано, что происходит на полях сражений. Поэтому если Генштаб не сообщает о боевых действиях, значит их нет.
– По поводу работы с Литвой, литовским Минобороны: я так понимаю, что она довольно активная?
– Это очень важная и значимая поддержка наших друзей из Литвы. Мы эту поддержку ощущаем. И мы очень хорошо осознаем, на что идёт литовское государство, помогая нам. Это в первую очередь свой стратегически важный ресурс и риск – мы понимаем, что Россия угрожает всем. И сегодня мы здесь защищаем границы Европы, завтра она может идти дальше.
– Что можно было бы выделить?
– С 2014 года Литва, Латвия и Эстония стали одними из немногих стран, которые начали поставлять в наше государство стрелецкое оружие. В 2015 году Литва начала военную тренировочную миссию для военных Украины, через которую прошли и были подготовлены тысячи украинских военнослужащих. И в последние недели перед полномасштабной агрессией, когда большинство стран уже поставили крест на Украине, наши балтийские друзья, наоборот, ещё больше усилили помощь Украине. В середине февраля 2022 года Эстония передала ВСУ 50 Джавелинов – свой стратегический запас. И 23 февраля, то есть уже буквально перед самым вторжением, в аэропорту Борисполь приземлился самолеты из Литвы и Латвии, на бортах которых были Стингеры с ракетами. Продолжилась комплексная материально-техническая помощь Балтии и после вторжения. Эстония нам давала Джавелины, западные артиллерийские системы, советские артиллерийские системы, противотанковые гранатомёты и мобильные военные госпиталя. Литва давала ПЗРК Стингеры тоже с ракетами к ним, десятки БТР, гаубицы М 101, зенитные автоматические пушки и антидроновые ружья, стрелковое оружие.
К слову, Министр обороны Литвы Арвидас Анушаускас стал первым иностранным министром обороны, посетившим Украину после полномасштабного вторжения России (23.03.2022). За этот период он посетил Украину больше, чем любой другой министр обороны – четыре раза.
– Я знаю, что Эстония отдала все гаубицы. Может быть в процентном соотношении это и не много – то, что отдали страны Балтии, как можно оценить?
– Страны Балтии помогают и в коммуникации с другими государствами, и самостоятельно проводят работу. И эта помощь ощутима не только в военном смысле. Это представительство в различных европейских структурах, где эта поддержка крайне важна.
– На этой войне в Украине многие страны будут учиться – как им защищать себя от агрессора.
– Наш военный и опыт стратегических коммуникаций интересен. То, что мы можем, передаём странам Балтии. Например, у нас была встреча делегацииМинистерства обороны одной из балтийских стран с мерами восточных пострадавших городов. Мер Харькова Игорь Терехов рассказал, как надо подготовить город на случай войны. И вот один из советов, который мне больше всего запомнился – оказывается, если все городские услуги в частной собственности, то возникает проблема – во время боевых действий собственники покидают город. Поэтому важно, чтобы в коммунальной собственности оставались стратегически важная часть – только те, кто работает в государственных структурах, вышли во время войны на работу. Это помимо того, что подвалы должны быть оборудованы определенным образом (запасы воды и прочее) и так далее.
К слову, военные чиновники стран Балтии не просто приезжали, а даже побыли под обстрелами.
– Расскажите об этом.
– Заместитель министра обороны Латвии Байба Блодниеце приезжала с делегацией Минобороны Латвии в октябре 2022 года. Тогда же 10 октября произошел первый массовый ракетный обстрел Киева. На бульваре Шевченка у нас как раз в это время была встреча.
– У вас была встреча и начался обстрел?
– Уже после того, как ракеты прилетели на бульвар Шевченка, мы выходили оттуда в прямой эфир. Латвийская сторона оказывает гуманитарную помощь мы как раз по этим вопросам встречались. Мы попали, например, под ракеты в Харькове, когда тоже были с делегаций Латвии – спускались в бомбоубежище в этот момент тоже по городу били ракеты. И был случай, когда мы остановились на заправке в придорожном кафе, а когда уехали, туда тоже попала ракета.
– Что можно сказать по условному военному союзу со странами Балтии после окончания войны? Какие есть варианты развития?
– Украинско-российская война показывает слабость существующих систем коллективной безопасности, поэтому, конечно, мир уже должен задуматься, что нужны другие инструменты противодействия войнам. И это комплекс мер. В первую очередь должны работать эффективно международные судебные институции для того, чтобы можно было наказать страну-агрессора. После Нюрнбергского процесса не было решения международных судов, осуждающих именно агрессию: были по военным преступлениям, по преступлениям против человечности. Это то, что для себя международное сообщество должно решить и найти политическую волю на то, чтобы был осуждён агрессор. Следующий важный момент – союзы и системы коллективной безопасности, которые бы позволили останавливать страны с подобными амбициями, как у РФ.
– Возможен такой региональный союз стран Балтии и Украины и других близлежащих государств?
– Возможны любые конфигурации, но это должны военные специалисты и дипломаты над этим работать: что это могут быть за союзы и формы. Уже сейчас нужно думать над тем, как мир будет себя защищать после нашей победы.
