О России:
Я бывал на гастролях в Петербурге и всегда заходил в Эрмитаж. Однажды я зашел туда и через два часа ушел возмущенный. Я объявил войну России! Я понял, почему к России так относятся. В одном месте, в одном государстве такие богатства. Собраны невероятные, немыслимые художественные ценности со всего мира. А еще у них газ и нефть! Почему это не наше? А почему это не всеобщее?! Отдайте нам долю!
О своем статусе в Москве:
Когда мне предложили возглавить театр им. Вахтангова, я решил, что возьму на себя в театре статус "гостя", а не "чужака". Гостю не надо стараться чем-то овладеть. Надо дистанцироваться и быть свободным. Принято думать, что если приехал в Москву по приглашению, то тебя только в гробу унесут с престижной должности. Я им сразу же сказал: "Не волнуйтесь, я на Новодевичье не претендую".
О театре Вахтангова:
Пусть не будет театр домом, пусть не будет семьей – ушли эти понятия. Но понятие ансамблевости – это самое сейчас главное. Вахтанговский театр – это ум, интеллигенция, аристократизм, игривость. Все эмигранты в этом театре, все нерусские (не по национальности). Это праздник создания другого мира. Мы понимаем наши беды и не уходим от них, но питаемся ими. Летать над этими бедами и возвышаться – вот это Вахтанговский театр. Вы смотрите на птицу, которая летает, и не думаете, что у нее что-то болит – вы любуетесь полетом. Но если вдруг она вам скажет, что потому и летает, что ей больно. Вот это Вахтанговский театр. Он взлетает тогда, когда больно.
О мечте:
Я стремлюсь к мечте об игровом, умном театре, который совмещал бы реальность жизни с ее иллюзорностью и не давал возможности зрителю разрушить иллюзию. У меня осталось чуть-чуть времени, и я хочу обязательно встретиться с той самой мечтой.
О родителях:
Мои предки-староверы ушли из России 400 лет тому назад. Я узнал только перед смертью матери, что она приняла католичество – поменяла веру, чтобы выйти замуж. В противном случае брак был бы невозможен.
В "Современнике" меня даже называют Антонович, потому что имя моего отца было Антанос (Антон). В 1939 году он был призван в армию. В 1945 году он дошел до Берлина и вернулся. Он был очень непростой человек, был контужен, и, естественно, у меня с ним были сложные отношения. Он уходил, приходил. Он был коммунистом. Ему не понравилось имя Антанос, и он взял имя Владимир. Он и фамилию изменил. Я должен был быть Туменас, не Туминас. Это было послевоенное время, могли корректировать.
О детстве:
Есть такой русский фильм, когда мальчик крутил фильмы в деревне. Так это я. У меня трудовая книжка с 12-14 лет. Я показывал в деревне фильмы. Я имел право показывать фильм, если собиралось пять зрителей, а если меньше – можно было не показывать. Но бывало и меньше. Я сам рисовал рекламу, вешал ее на деревьях, на автобусных остановках. Я жил один с мамой и с братиком, сложно очень жили. Мама не работала, поэтому я подрабатывал, получал 28 рублей. На эти рубли мы жили.
Однажды в деревню приехали три женщины: как три сестры, светлые, красивые. Они сняли дом. Мы все в деревне сошли с ума, влюбились в них. Я влюбился в самую молодую. Кто они были, неизвестно. Год они прожили и уехали в Вильнюс. Мы переписывались. И потом я решил поехать в Вильнюс поступать в театральный. Вообще-то я собирался идти в армию, уже работал сварщиком, но я приехал не поступать, а навестить мою любовь. Я пришел к ней с розочкой, но не был принят. Увидел измену. И тогда я решил: ах так, предали меня, тогда я поступлю, все сделаю для этого! А на следующий день уже должен был быть экзамен. Оставалась одна ночь, надо было выучить стихотворение, басню и прозу. Я ничего не знал. И я решил, что стану знаменитым актером, а она пожалеет об этом.
По словам рецензента журнала "Театр", характер режиссуры Туминаса "принадлежит литовской школе, неторопливый, без крика, без резких тонов, с ее любовью к мелочам, с ее мягкостью или неожиданной взрывчатостью при внешней сдержанности, с ее умением создавать атмосферу спектакля, реальную и мистическую одновременно". Отмечалось и отсутствие в постановках Туминаса актерских неудач, его умение работать с исполнителями.
Премьерный спектакль Римаса Туминаса "Ветер шумит в тополях" 31 октября покажут в Риге на фестивале "Золотая маска в Латвии 2011" .
Персонажи пьесы день изо дня встречаются на террасе дома престарелых.
Для одного счастье – лицезреть скульптуру собаки, для другого это игра ветра с тополями, для третьего – мимолетные встречи с юной учительницей. Но как отмечают критики, спектакль Туминаса не про стариков. И даже не про старость. Он - о человеке перед лицом вечности.