Однако мечтательные советские юноши и девушки, у которых тоже была потребность в погружении в фантазию борьбы добра со злом, засматривались кинолентами о подвигах «красных» в борьбе с «белыми» (своеобразный аналог ковбоев и индейцев).
Иосиф Сталин был большим любителем этого жанра, и первые советские вестерны были сняты по его указанию, утверждает известный киновед, кинорежиссер, актер Сергей Лаврентьев, посвятивший этому кинематографическому феномену отдельную книгу.
Югослав Гойко Митич долгие годы был символом, образцом «индейца», настолько, что когда после падения железного занавеса появилась возможность взглянуть на мир шире, не в прежних категориях, и увидеть индейцев реальных, то у многих возникало чувство, что это неправда.
С.Лаврентьев, человек известный как в России, так и за ее пределами: директор кинофестиваля в Сочи, автор множества статьей о кино, в том числе и той, после которой властями в конце1980-х было принято решение о прекращении цензуры. На европейских кинофестивалях уже демонстрируется специальная программа «Красные вестерны», составленная С.Лаврентьевым и его коллегами, и пользуется успехом, например, в Роттердаме.
В этом году эта программа демонстрировалась и в рамках пятого по счету Международного каунасского кинофестиваля. В связи с этим С.Лаврентьев побывал в бывшей временной столице Литвы и представил эту программу. Он также нашел время для небольшой беседы с DELFI.
Идея составить программу из «красных вестернов» появилась у С.Лаврентьева и его друзей-коллег Людмилы Цвиковой и Миролюба Вучковича несколько лет назад. Однако реализовать ее сразу не удалось, рассказывает собеседник DELFI.
В мире сейчас очень много кинофестивалей, их больше, чем дней в году. К сожалению, люди, которые их делают, почти все, не являются кинематографически образованными. Они любят кино, но абсолютно не знают, что было в кино пять лет назад, не говоря уже о том, что было 50 лет назад. Даже здесь (в Литве – DELFI).
И когда им вдруг демонстрируют целую программу, это вызывает восторг. Когда я писал книгу, то общался с критиком, кинообозревателем из New York Times. После того, как я ему рассказал, что были такие «красные вестерны», он удивился: как это возможно? Даже он не знал, что это такое. К этому стоит добавить открытость западных людей к чему-то новому, в отличие от россиян, которых не удивишь подобными вещами.
На Западе – «красные вестерны» представляют собой нечто, чего люди вообще не знали. Ни одна картина, ни две-три, а гигантское количество картин.
- Традиционный вестерн – это целая эпоха не только в кино. В чем главное отличие «красных вестернов», в чем их шарм?
- Отличие красных вестернов от «звезднополосатых» в том, что в «звезднополосатых» вестернах белые – хорошие, красные – плохие, а в красных вестернах наоборот. Красные вестерны родились как ответ на западные вестерны. Это долгая история, их начали снимать, потому что Иосиф Сталин очень любил вестерны. Он приказал снять фильмы «13» и «Смелые люди». Эти фильмы точно были сняты по его приказу.
Массированное же производство вестернов началось после грандиозного успеха «Великолепной семерки» в 1962 году. Я отлично сам помню, что тогда было…
- Неожиданно все советские молодые люди превратились в Юла Бринера…
- Абсолютно. Все нацепили ковбойскую одежду, хотя купить ничего было невозможно. Нашивали на штаны сзади карманы и т.д. Был жуткий скандал, картину сняли с проката раньше срока и решили ответить «нашими» правильными вестернами.
Товарищи из ГДР стали делать непосредственно вестерны, где ковбои – плохие, а индейцы – хорошие. А мы стали располагать вестерны в ситуацию гражданской войны в Советской России, где также были свои «красные» и свои «белые». Жанр был позаимствован у американцев, а идеологическое наполнение взяли из программы коммунистической партии.
Это соединение иногда давало совершенно удивительные художественные результаты. Большинство картин были плохими, но некоторые картины были хорошими, именно художественными. Шарм в том, что, несмотря на идеологические прокламации, художественная плоть фильма говорила противоположные вещи, языком визуальных образов.
Классическая картина Витаутаса Жалакявичюса «Никто не хотел умирать» была на первый взгляд абсолютно советским фильмом. Лесные братья – плохие, убили их отца, и они за мстят. Но это вводная вещь. Жанр вестерна указывает на то, что гражданская война это вообще абсурд. И название картины, которое было дано советской цензурой, поскольку первоначальные названия ее не устроили, сработало. Никто не хотел умирать, ни те, ни другие, но пришли люди на литовскую землю и сказали: вы живете неправильно, мы вас научим жить правильно. И все умерли. И те, и другие.
Очень часто в красные вестерны, которые внешне сохраняют лояльность, иначе и быть не могло, внутренне они этим догмам сопротивляются. Иногда очень сильно.
- Как и в литературе советского времени, у советского кино был свой «эзопов язык»…
- Конечно. Но в литературе и других кинокартинах это было иногда специально задумано. В красных вестернах это порою происходило само по себе. Я не думаю, что В.Жалакявичюс пытался сделать что-то антисоветское. Это не входило в его планы, и было невозможно. Жанр вестерна вытянул в этой истории какие-то смыслы. И, поскольку все происходило на художественном уровне, начальство этого не понимало. Для него было достаточно два раза сказать «да здравствует советская власть», и чтобы были звездочки с серпом и молотом.
- Как лозунг на стенах завода.
- Да.
- Жанр красного советского вестерна четко определял своих и чужих, что было очень удобно для идеологии. И чем дальше, тем кинокартины все более становились иносказательными. Есть ли сейчас надобность в жанре вестерна?
- Надо сказать, что после краха СССР был только один фильм, который был сделан как «белый вестерн» – это картина «Волчья кровь». Там белые были хорошими, красные плохими. Недавно была картина «Господа офицеры: спасти императора». Это не совсем вестерн, но похоже на то.
В 20 веке у нас была такая история, что «снимай – не хочу». Например, можно снять фильм о побеге из ГУЛАГА. Но не снимают. Трагедия в том, что на масштабные картины нет денег. И деньги воруют даже во время съемок.
- Красные вестерны искажали реальную картину мира. То есть, индеец в лице югослава Гойко Митича никак не совпадал с реальными индейцами…
- Искусство всегда искажает действительность. Вопрос в процентах и целях этого искажения. В данном случае – это были не реальные истории жизни индейцев, а придуманные истории, экранизации романов, тоже в какой-то степени все искажавших. У индейцев, конечно, своя правда, и они по-другому на это все смотрят. Когда в советском союзе писали, что вестерн воспевает белых колонизаторов истреблявших индейцев – это правда, но, правда искусства – совершенно другая. Мы были лишены очень многого. Мы видели лишь по одному фильму с Марлоном Брандо и Мэрилин Монро и десять фильмов с Гойко Митичем.
Это одна из целей искусства, сейчас утраченная. Тогда, когда люди приходили в кинозал, им нужен был Герой – смелый, добрый, красивый, стройный, он должен был совершать благородные поступки. Гойко подходил для этого идеально. Спортсмена Г.Митича нашли в Белграде, а сейчас он живет в Берлине. Он очень хорошо говорит по-русски и понимает, что в свое время стал кумиром для достаточно большой части народонаселения.
- В свое время Ваша статья повлияла на принятие решения о прекращении цензуры кинокартин. Как, на Ваш взгляд, повлияло это открытие дверей западному кинематографу на российское кино?
- Дело в том, что тогда, во время перестройки, все это воспринималось совершенно по-другому. Драма была в том, что последние коммунистические годы мы жили в совершенном кинематографическом вакууме. Начальство всего боялось, никаких картин на Западе не покупали. Было засилье румынских комедий и северокорейских шпионских боевиков.
Но тогда, в те времена, публиковалось невероятное количество книг о западном кино. Мы их читали, правда, потом выяснилось, что многие сюжеты фильмов в этих книгах были перевраны. Когда на нас это обрушилось, мы смотрели, наверстывая, по 5-6 фильмов в день.
И когда я говорю, что фестиваль делают люди недостаточно образованные в плане кино, то у нас было другая ситуация. Была возможность смотреть кино в хронологической последовательности. Таким образом выстраивалась цельная картина истории кинематографа. Сейчас же можно пойти в любой магазин, купить и посмотреть все, что захочешь. Вперемежку. И в итоге – в голове каша, люди не понимают, что за чем идет. Кино, ведь, очень социальное искусство. Когда ты смотришь все последовательно, то понимаешь, отражением чего явилось появление фильма, режиссера, группы фильмов. Интерес к красным вестернам или японскому эротическому кино середины 60-х годов – это выковыривание изюма из булки.
- Вы член комиссии, которая отбирает российские фильмы на премию «Оскар».Такие картины как «Цитадель» – это вестернизированный продукт?
- Я считаю несколько иначе. Картина Никиты Михалкова «Предстояние» мне не нравится, «Утомленные солнцем» – нравится очень, а «Цитадель» мне тоже кажется неплохой картиной. Я голосовал за «Елену» Андрея Звягинцева, но я не против того, чтобы «Цитадель» претендовала на «Оскар».
Надо видеть разницу между тем, что артисты и режиссеры говорят, и что они делают. Особенно если это люди талантливые. Не надо слушать, что говорят режиссеры, часто они говорят ерунду. Никита Сергеевич по этой части отметился сильно. Я подозреваю, что подавляющее число людей, которые негодуют по поводу этой картины, ее не видели. Только Валерия Новодворская написала, о чем эта картина. Это жутчайшая антикоммунистическая картина, Сталин в ней – абсолютный сатана без всяких оговорок, дьявол, а все то, что происходило – дьявольщина.
Мне, как старому ревизионисту, на это смотреть было приятно. Посмотрите картину и не слушайте, что говорит С.Михалков, не смотрите на то, как он ездит с мигалками. Это плохо, но режиссеры, особенно талантливые, в быту, в жизни были людьми, мягко говоря, «не сахар». Но это все уходит, а снятое на пленку остается.
- Насколько полно сейчас представлено российское кино вне пределов России?
- Опять же, люди организующие кинофестивали, не всегда достаточно образованы в плане кино. Они не знают истории кино, не понимают продолжением чего являются современные фильмы, снятые в том числе и в России. Там, где люди это понимают, российское кино представлено. В Венеции Марко Мюллер, например, знает и любит российское кино, говорит по-русски, поэтому там оно представлено все последние годы. В других частях света – это часто никому не интересно. Но, между прочим, люди везде знают Сокурова и Михалкова, а теперь и Звягинцева. И их фильмы всегда будут показаны за рубежом. Так что российское кино могло бы быть представлено лучше.
