Teiginiai
Всеволод Шимов, пророссийский публицист из Беларуси утверждает, что белорусская латинка является инструментом националистов, сделавших ее политическим символом и инструментом по преодолению последствий русификации. Шимов утверждает, что транслитерацию географических названий в Беларуси следует производить с русского языка и по правилам английского языка для удобства иностранных туристов.
Verdiktas
Текст Шимова является манипуляцией, направленной на то, чтобы перевести дискуссию о транслитерации географических названий из научной в политическую плоскость. Заявления о том, что нужно использовать транслитерацию по правилам английского языка, противоречат научному подходу и являются примером того, когда российский опыт, так любимый Шимовым, является неуместным в белорусских реалиях. То же самое касается и тезисов о том, что транслитерация должна производиться с русского языка, когда игнорируется то, что белорусский – это единственный национальный и родной язык большинства населения. Аргумент об удобстве туристов опять же примитивен и антинаучен в контексте данного вопроса. В целом же статью Шимова следовало бы проверить на предмет нарушения законодательства о языках. Наш вердикт - манипуляция с целью продвижения пророссийского дискурса.
Melo detektoriaus komentaras
Статья Шимова является симбиозом непрофессионализма в сфере романизации языков, не использующих латинский алфавит, а также предвзятого на грани враждебности отношения к белорусскому языку. Для понимания манипулятивности статьи Шимова следует обратить внимание на три аспекта.
Во-первых, тезис о том, что транслитерация (или в целом написание) тех или иных географических объектов "для удобства навигации иностранных туристов - общемировая практика" является ложью. Похоже, Шимову более важно подчеркнуть, что такой подход используется и в России. Здесь стоит процитировать профессора Валентину Лемтюгову, долгое время возглавлявшую национальную топонимическую комиссию при НАН Беларуси и являвшуюся инициатором стандартизации белорусской топонимии по международным стандартам. Она подчеркивает, что основной аргумент в пользу использования национальной латиницы был связан с требованиями Группы экспертов ООН по стандартизации национальной топонимии, в соответствии с которыми каждая страна, не использующая латиницу, должна развивать свою национальную латиницу, которая не была бы привязана к какому-либо одному иностранному языку с латинской графикой. Иначе говоря, привязка к английскому языку, как это предлагает Шимов, ссылаясь на российский опыт, противоречит такому подходу. В отличие от белорусского, русский язык никогда не имел традиции написания латинским алфавитом. Поэтому несмотря на то, что деятели вроде Шимова считают Россию примером для подражания, российская практика романизации географических объектов априори является неуместной для того, чтобы ее перенимать в Беларуси. В связи с этим возникает еще два логических вопроса. Первый – сколько туристов, посещающих Беларусь, реально владеет разговорным английским языком, хотя бы на уровне B2? Второй – какой процент туристов сможет правильно прочесть названия вроде Švenčionėliai в Литве, Rzeszów в Польше или Nyíregyháza в Венгрии? Иначе говоря, написание тех или иных географических объектов латинскими буквами не предназначено для того, чтобы туристы их могли правильно прочесть. Их цель, чтобы туристы могли идентифицировать, где они находятся и что хотят посетить. И белорусская латинка, используемая в топонимике, прекрасно с этой функцией справляется. Кроме того, для некоторых туристов (в т.ч. из России) она представляет визуальный элемент национального колорита, за которым они едут в Беларусь.
Во-вторых, Шимову важно сознательно вбросить в общественное пространство тезис о том, что логичнее делать транслитерацию с русского языка. Для этого вбрасывается манипулятивный тезис о том, что именно на русском говорит “подавляющее большинство населения” и русская транслитерация якобы была бы более подходящей “для удобства туристов”. Опять же, возникает вопрос, почему это должен быть именно русский язык, если по переписи населения 2019 г. доля белорусов составляет 84,9%, а русских - 7,5%, при том что 54% всего населения страны считает белорусский язык родным? Как утверждает Олег Трусов, бывший депутат Верховного Совета и председатель Общества белорусского языка имени Франциска Скорины, если бы перепись проводилась на волне событий августа 2020 г., то таковых было бы 70-80%. Для того, чтобы отразить научность выбора языка для романизации географических названий, стоит снова процитировать Валентину Лемтюгову. Она подчеркивает, что государственный язык - это политическая категория, и их может быть не только два, но и больше, а национальный язык в Беларуси один и именно он должен использоваться. Кроме того, она подчеркивает, что перевод тех или иных географических названий - это то же самое, что перевод имен и фамилий. Поэтому демагогия Шимова прежде всего направлена на то, чтобы перевести разговор о транслитерации географических названий из научной плоскости в политическую. Стоит напомнить, что суть национальной системы романизации, как это подчеркивает Лемтюгова, заключается в точной передаче исходного национального графического вида имени собственного, а не его звучания. При этом теперешняя латинка является полностью обратимой. Иначе говоря, при транслитерации из кириллицы в латиницу и обратной транслитерации из латинку в кириллицу получается исходное название. Использование “англоязычного” подхода, пропагандируемого Шимовым, такого эффекта дать не может.
В-третьих, заявления Шимова о том, что латинка является не столько транслитерацией географических названий, сколько политическим символом, направленным на "бегство от Москвы", является манипулятивным. Известно, что латиница является исторически сложившейся и традиционной формой белорусского письма. Интерес носителей белорусского языка к тому, что является его неотъемлемой частью, логичен, и в этом не стоит искать каких-то нездоровых тенденций.
