Как напоминает обозреватель, в течение трех последних месяцев Дуров, Гуриев и Каспаров покинули родину, опасаясь политического преследования.
В 1970-х и 1980-х годах изгнание становилось выбором таких диссидентов, как Александр Солженицын и Андрей Сахаров, но постсоветская Россия старалась избегать такой жесткой тактики, отмечается в материале. Однако, пишет автор, случаи со столь статусными эмигрантами последнего времени позволяют предположить, что Кремль закручивает гайки в отношении когда-то неприкасаемых персон.
Обозреватель добавляет, что подобные "ссылки" гораздо легче для государства, чем судебные процессы. По мнению автора статьи, отъезд из России известных лиц вызывает меньше шума в западной прессе, чем, например, суд над оппозиционером Алексеем Навальным или дело Pussy Riot. "Кремль осознал, что лучше держать возмутителей спокойствия вне России, чем превращать их в потенциальных мучеников на родине", — заключает журналист.
В заметка в The Financial Times говорится, что в России началась четвертая волна эмиграции, и доказательством этого является отъезд Гуриева и Каспарова. Они не первые, кто уехал из постсоветской России, но они качественно отличаются от предыдущей группы иммигрантов, сделавших Лондон своим домом после прихода Владимира Путина к власти в 2000 году, считает автор материала.
Как полагает обозреватель, Гуриев и Каспаров — это политические диссиденты. Они среди первых, и, скорей всего, не из последних, считает журналист.