Более того, глава государства обратился в первую очередь к молодежи: «…Дерзайте, творите! Для вас открыты все двери!.. За вами будущее страны!», напоминает в комментарии интернет-газете naviny.by обозреватель Александр Класковский.
Подул ветер перемен?
Для сравнения: годом ранее, на рубеже 2017-го, молодежь в президентском обращении была лишь на третьем месте — после женщин (которых Лукашенко призвал рожать) и старшего поколения. И вообще тогда акцент был на том, что «сохранить Беларусь островком стабильности и спокойствия было непросто. Но мы это сделали».
Да и в других речах президент много лет рефреном твердил, что никаких реформ нам не нужно, разве что подправить, подшлифовать что-то по мелочам.
Однако в конце прошлого года риторика официального лидера стала принципиально иной. Он раз за разом подчеркивал, что не хочет выглядеть ретроградом.
Но главное — не риторика. Лукашенко подписал ряд документов, призванных дать простор бизнесу и строительству IT-страны. Да, документы половинчатые, но предпринимательское лобби их приветствует, а уж иные бизнесмены-айтишники и вовсе до потолка прыгают.
Так что, и у нас подул ветер перемен? Способен ли бессменный белорусский президент, много лет козырявший своим консерватизмом, затеять нечто вроде перестройки а-ля Горбачев?
Постиндустриальный вызов для авторитарной системы
Перестройка у нас уже идет, но «очень интересно, по-белорусски», считает политолог Сергей Николюк.
«Государственный сектор — эти 70% — как жил, так и живет, все объявленные перемены его не касаются. Но вместе с тем государство вынуждено вводить новые принципы (даже элементы английского права) для тех областей, которые не может само развивать, — это и Парк высоких технологий, и сотовая связь, и отдельные направления в финансовой сфере… Условие: только не вмешивайтесь в политику», — пояснил Николюк в комментарии для Naviny.by.
Он добавил: речь идет не только о высоких технологиях и программистах, параллельно отпускают на вольные хлеба часть «обычного» населения, особенно в регионах, где сильна безработица, — «занимайтесь ремеслом, пеките булочки и так далее (но если отравите людей — ответите)».
По словам политолога, в идеале новые сектора в Беларуси плавно вытеснят или поглотят старую экономику, но так гладко может не получиться.
Мы, как и весь мир, движемся в сторону постиндустриальной экономики, однако ей требуется человек иного типа, с иными ценностями — человек, ориентированный на саморазвитие. Опыт Южной Кореи, Тайваня и ряда других стран показывает, что с переходом от индустриального общества к постиндустриальному возникает и потребность перехода от авторитаризма к демократии. И в этом кроется главный вызов для Лукашенко, считает Николюк.
Вот вам свобода бизнеса, но не лезьте в политику!
Пока те меры, на которые пошел Лукашенко, «достаточно локальны», касаются лишь экономики (и то не затрагивают госсектор), в какой-то степени — культуры (несколько сближаются дискурсы государства и контрэлиты, идет мягкая белорусизация), но не распространяются на политическую систему, отметил в комментарии для Naviny.by эксперт аналитического центра «Стратегия» (Минск) Валерий Карбалевич.
По его мнению, логика Лукашенко относительно перемен выразилась в его сентенции на декабрьской встрече с представителями бизнеса: мол, я вам дал свободу, только не лезьте в политику, потому что там совсем другие правила игры.
«Горбачев тоже хотел ограничить перестройку косметическими реформами, но потом все вышло из-под контроля», — подчеркивает аналитик. Вопрос о том, насколько экономические перемены в Беларуси способны повлечь за собой перемены в других сферах, пока остается открытым, резюмировал Карбалевич.
Заложники «элегантных побед»
У Лукашенко к Михаилу Горбачеву сложное отношение. С одной стороны, белорусский президент козырял тем, что в бытность прогрессивным директором совхоза попал, мол, в фавор к генсеку ЦК КПСС и даже привлекался к разработке реформ.
С другой стороны, Лукашенко не раз заочно корил Горбачева за мягкотелость и развал страны. Из этих тирад следовало, что уж он, Лукашенко, такой мягкотелости не допустит.
И действительно, пока перемены в его исполнении выглядят намного осторожнее, чем в исполнении последнего советского генсека. Тот ведь с самого начала не только призвал к ускорению в экономике, но и объявил политику гласности, дал волю прессе. А затем пошел на гибридные (с использованием административного ресурса, но и с сильным элементом конкуренции) выборы на Съезд народных депутатов СССР.
В Беларуси медиасфера остается под жестким контролем, журналистов «Белсата» перманентно штрафуют, в декабре был заблокирован сайт «Белорусский партизан», келейно готовится новая редакция закона о СМИ, которая, как предполагается, сильнее зажмет интернет, соцсети.
Выборы в местные советы проходят вяло, скучно, по старым правилам. Лукашенко пока не пошел даже на косметические изменения избирательного законодательства, проект которых был разработан группой своих же людей во главе с председателем Центризбиркома Лидией Ермошиной.
В 2020 (а может и в 2019) году пройдут новые президентские выборы. И здесь Лукашенко в той же ловушке, что и Путин, который явно побаивается майдана и к тому же привык получать 85% поддержки.
Потому на российские выборы, которые состоятся 18 марта, не пустили самого сильного, креативного оппозиционера Алексея Навального. Хотя соблазн был. Победа в борьбе с сильным противником делала бы Путина более легитимным (а он этим моментом, говорят, озабочен).
Причем Путин реально популярен, так что, скорее всего, победил бы без подтасовок, но — не с оглушительным перевесом. В итоге решено, что лучше обойтись без Навального, чтобы ореол кремлевского властелина не потускнел. А для живинки, элемента шоу в кампанию ввели Ксению Собчак.
Беларусь останется подмороженной
Лукашенко тоже опасается майданов, и прошлогодние «дармоедские» протесты эту опаску лишь усилили.
В условиях исчерпанности «белорусской модели» невозможно обеспечить приличный рост доходов электората (кажется, до пресловутой тысячи рублей среднего заработка в прошлом году так и не дотянули). Более того, приходится урезать блага социального государства — поднимать коммуналку, стоимость проезда в транспорте, брать с населения все больше денег за медицину и образование.
В итоге пропагандистские мифы рассыпались, имидж «государства для народа» и его лидера потускнел. После разгрома НИСЭПИ в 2016 году мы уже не узнаём каждый квартал электоральный рейтинг президента. Но можно предположить, что закрытые опросы на этот счет его не радуют.
Во всяком случае, поздравляя электорат с 2018 годом, Лукашенко выглядел мрачно.
Прежнего пиетета перед «батькой» у народа нет, а между тем бессменный президент привык выигрывать выборы с официальным показателем за 80%. Значит, систему обеспечения «элегантных» результатов следует оставить в неприкосновенности. А общество держать в смеси страха с апатией. Оппозиции — не давать вылезть из маргинальной ниши.
В общем, параллели с горбачевской перестройкой, частью которой было раскрепощение СМИ, общественной активности, пока не катят.
Вспомним: Горбачев пошел на отмену статьи конституции о руководящей роли КПСС (это как у нас отказаться от указов и декретов президента), а затем нашел в себе силы под занавес 1991 года отказаться от власти, чтобы не проливать кровь. Лукашенко заявлял, что готов защищать свою власть, «если надо — с оружием в руках, если надо — один».
Конечно, он тоже не хочет крови. А потому постарается держать страну в подмороженном состоянии. Так что на политические реформы надеяться не стоит. Да и в экономике преобразования будут половинчатыми, потому что боязно трогать старый базис.
Другое дело, что постиндустриальное общество — это действительно беспрецедентный вызов той системе, которую сконструировал первый белорусский президент с его аграрно-индустриальным мировоззрением советского типа (пятилетки, вал, селекторные совещания и пр.). И уже в нынешнем году мы, возможно, увидим характерные коллизии.